Город У - стр. 39

Надо мной навис бывший комсорг Иван Иваныч Соболев. Он плюхнулся на пластиковое сиденье рядом со мной, обтёр свои бело-серые усы, и уже через минуту я молилась, чтобы мы оказались в разных вагонах: он тоже ехал в столицу.

– Да вот за сестрёнкой еду, Иван Иваныч. Но я собираюсь вернуться еще в У.

– Ага, ага. А Супонина?

– Супонина остается. Еще недели на полторы…

– Ага, ага.

Я слегка зажмурилась, потому что он повёл в мою сторону своим носом и с легким шумом втянул воздух. Принюхивается, гад… Ну почему я не поехала с утра?

– И каково оно? – продолжал расспрашивать Соболев. – Как тебе наш городишко? По душе пришёлся?

Я пожала плечами, рассчитывая отделаться от этого вопроса парой дежурных фраз. Как бы не так.

– Ты знаешь, – сказал он после моих «нормально», «ничего так», «достаточно интересно», – это не ответы ученой дамы. Нам, ну то есть старожилам, очень даже интересно мнение со стороны – особенно от представителей, так сказать, нового поколения. Где ты была? Что видела? До 41-го дома добралась?

Я покачала головой, стараясь не показывать, что страдаю от этого допроса. Мне хотелось побыть одной, подумать о Кате, повспоминать маму.

– А в Малиновке? Про склепы-то ты, надеюсь, что-то выяснила? – он смотрел на меня так, будто мы сидели не на вокзале, где всё транзитно, даже беседы и мнения, а у него дома; так, словно он и пришёл сюда только для того, чтобы выяснить, выведать и… вынюхать.

– Да… Я как раз встречалась с Ташиным – по вашему совету, Иван Иваныч. И мы с ним ходили к склепам.

– Ага, ага. Отличненько. И?..

– Очень интересно. Ну мне так показалось, по крайней мере. Я записала несколько рассказов про Смолиных, про клады и про эти склепы. Любопытно, в общем… – мне невыносимо захотелось встать и убежать. Прямо вот сейчас… Прочь, прочь!

– Вы с ним ведь туда залезли, так ведь? Я знаю этого Ташина как облупленного: он своего не упустит. Еще тот благодетель!.. Хо-хо-хо…

– Я… я… Извиняюсь, Иван Иваныч, но мне надо до туалета дойти. Подскажете, куда идти?

– Иди прямо, потом надо спуститься по ступеням. А у тебя какой вагон, Наташенька?

– Одиннадцатый, – я поднялась и торопливо пошла прочь вместе с сумкой.

– Так у меня ведь тоже, Ташенька. Совпадение, вот так совпадение! Значит еще побеседуем!.. Хо-хо-хо! – услышала я вдогонку его грохотание. Невольно заскрипишь зубами, честно слово.

Я не могла даже самой себе объяснить, почему Соболев вызывал во мне такую реакцию. Наверное, всё-таки главная основа этих неприятных чувств – страх. Рационально объяснить, чего именно я боюсь, я не могла – и это пугало еще больше.

– Ну, рассказывай, рассказывай! – торопливо сказал он, как только я спрятала свою сумку под сиденье. Мы сидели на нижней боковушке возле окна. За окном лежало желтое тело двухэтажного вокзала: поезд еще не тронулся.

– Мы сходили туда с Ташиным… – я прятала от своего собеседника глаза. – Пофотографировали, посмотрели…

– Так вы что – не заглядывали внутрь? – Иван Иваныч улыбался. – Извини, не могу поверить. Это не тот случай!

– А вы? – я разозлилась. – Вы сами-то там бывали? Ходили по коридору в склепе?

Он молчал и продолжал улыбаться. Я поглядела ему прямо в лицо и приложила все силы, чтобы не отвести взгляда.

– И я там был, мёд-пиво пил, – наконец произнёс он и посмотрел в вагонное окно. – Меня, Наталья, об этом и спрашивать-то глупо: старожилы все туда ходили. А как же иначе? Иначе никак…