Город теней - стр. 25
– Вообще из Лондона, – Тоби смотрел на пятна на фартуке.
Мужчина прогудел что-то нечленораздельное и сердито вернулся в дом. Тоби хотел тихо уйти, но пёс зарычал, подняв губы и демонстрируя большие клыки. Мужчина вернулся так же резко, как исчез.
– Пей! – он всучил Тоби глиняный кувшин.
Тоби приник к холодной воде, не сводя глаз с мужчины. Как только он опустил кувшин, мужчина в окровавленном фартуке схватил его за подбородок пальцами, тоже заляпанными кровью, повернул лицо к себе вначале одной стороной, потом второй и вернулся в дом. Пёс лежал на земле, прижав уши и не смея шелохнуться. Тоби тоже замер. Вскоре мужчина вернулся, неся в руках небольшой горшочек. Он забрал у Тоби глиняный кувшин, который, несмотря на тяжесть, держал одним пальцем, затем схватил мальчика за плечо и рывком усадил на крыльцо, а сам сел рядом. Его лицо было в нескольких дюймах от лица Тоби, который чувствовал запах мяса в его дыхании, видел грязные зубы и холодные голубые глаза.
Мужчина вытер ладони о траву, полил их водой, чтобы смыть кровь, и просушил чистым углом фартука, а потом схватил руку Тоби и намазал ожог содержимым горшка. Мазь уняла жжение. Мужчина встал и поставил горшок на крыльцо.
– Остальные ожоги сам. Я занят. К тому же время кормёжки. Тебя покормлю, если что-то останется.
Пёс по кличке Воск встал и зашёл в дом вслед за хозяином.
Заглянув в дверь, Тоби увидел, как хозяин возится на заднем дворе, откуда раздавались вой и лай дюжины собак. Тоби смыл с рук сажу и грязь, достал из рюкзака Альфреда и налил ему воды в крышку от термоса. Альфред начал лакать. Его длинная шерсть была в грязи и саже, кое-где подгорела. Кот больше не был белым, он стал бело-серым.
Тоби помазал свои ожоги на руках и груди, а потом, глядя в отражение в окне, намазал ожоги на лице.
Закончив, он вошёл в дом. Слева от двери стоял стол, на нём – тарелка с недоеденным хлебом. В дальней стене виднелся встроенный кирпичный очаг (всё остальное было сделано из дерева).
Вместо потолка – только балки и соломенная крыша. Справа были натянуты верёвки, на которых сохли рваные одеяла и простыни. Тоби заметил на полу несколько ковров, сделанных под оленью шкуру, но пригляделся и понял, что это и есть оленьи шкуры. И сушились на верёвках тоже не одеяла, а свежие оленьи шкуры. Ему стало не по себе.
Справа на скамье стояли клетки с ежами, хорьками и крысами. К клеткам были приделаны стеклянные банки с сосками, чтобы животным было что пить. В углу Тоби увидел длинный лук и колчан со стрелами. На крючках около кухни – плащи и куртки, а рядом с ними в ножнах меч с оплетённой кожей рукоятью.
Это был очень странный дом.
Тоби тихо пересёк комнату, стараясь не ступать на оленьи шкуры. В дальнем конце было две двери: одна, запертая, вероятно, вела в спальни, вторая выходила в чистую кухню с котелком на плите. Тоби что-то здесь показалось странным, только он не сразу разобрал, что именно. Через стеклянное окошко в задней двери Тоби видел двор, огородик и огороженное пастбище на лугу. На пастбище паслось стадо оленей, во дворе были загоны для кур и коз и конуры для собак. Во второй с конца конуре ютилось несколько несчастного вида барсуков, а в последней – волк с обожжённой шерстью. Мужчина в фартуке отмывал двор от крови, сгоняя её в водосток.