Город смерти - стр. 18

Вадим встряхнул ее, еще раз встряхнул. Заглянул в лицо. Она зажмурилась. Только когда разлепила веки, Вадим понял, что это не Светка. Точнее, не совсем та Светка. У этой отсутствовал левый глаз. Лицо было грязное, губы шелушились, а брови никогда не знали пинцета. Он вспомнил тонкий розовый шрам на веке Светки-настоящей. Когда она нервничала, шрам краснел.

– Оставь, я больна, я ничего плохого тебе не сделала!

– Извините…

Вадим отпустил ее, и девушка побежала, спотыкаясь. Никто не обратил на нее внимания. Ретируясь, он едва не упал. Уселся на Эйприл и впал в ступор. Память снова и снова прокручивала дурацкую сцену. В таком состоянии его застала Сандра. Положила руку на плечо, легонько встряхнула.

– Я тут тебе камуфляжик прикупила. Вот, куртку накинь… Эй, Вадик, что с тобой?

– Пожалуйста, – процедил он. – Не называй меня… Ва-а-адиком…

– Не пугай меня! Что?!

– Я только что видел знакомую… Свету. И она меня не узнала. Понимаешь?

– Нет.

– Это значит, что у нас есть двойники… или наши продолжения. Или мы их продолжения. Ну, теперь-то дошло?

– Что именно должно дойти?

– Что тут есть я! А там есть ты! И у тебя лицо уж больно знакомое, мы, скорее всего, встречались.

– Ничего себе! А если я умру здесь, что станет с моим дублем? Дуба даст… или нет? Тут же большая часть народу вымерла, а у вас живы все…

– Тут есть второй я! Нужно его найти, он нам поможет!

Сандра почесала переносицу и сказала:

– И где ты его искать будешь?

– У себя, конечно! У меня комната в коммуналке, от бабушки досталась. Там лет сто уже ничего не менялось. Садись, давай!

Бульвар Вадима вогнал в глубокую тоску: не было деревьев, где он играл в детстве, не было стендов, на которых художники выставляли свои картины, газон зарос бурьяном. Вадиму было интересно, есть ли в этой реальности Храм Христа Спасителя или все-таки остановились на бассейне, но он решил потерпеть. Двойник важнее.

Дом тоже оказался цел – он пережил революцию и, в мире Вадима, перестройку, а в этой реальности – мировую войну.

Путь в родной подъезд закрывала решетка, за которой дремал мужик в рваном жилете неопределенного цвета.

– Да ты богат, – прошептала Сандра, отвечая на жалобный взгляд-вопрос Вадима, – наверное, к барончику прибился и в торгаши заделался.

– Как нам войти? Тут охрана!

– Цыц. Веди себя естественно, обними меня… Вот.

– Что ты задумала?

– Главное, молчи.

Девушка попыталась открыть дверь, ударила ее ногой – охранник встрепенулся, направил на нее ствол. Увидел Вадима и разинул рот.

– Что таращишься, открывай! – прикрикнула Сандра.

– Так ты минуту назад проходил! – Он выпучился на Вадима.

– Это ты охраняешь хреново. Распустились вконец! – продолжила наседать Сандра. – Видишь, он уже и выйти успел, и меня встретить…

– И прическа… женщина… хммм… Прямо настоящий.

– До трех считаю. И раз, и два…

Замок щелкнул, и, охранник, чухая в затылке, пропустил жильцов.

– Мотик заведи внутрь! – велела ему Сандра. – Сопрут – с тебя спрошу!

– Как скажете… – Холуй согнулся в поклоне.

С каждой преодоленной ступенькой уменьшалась уверенность в том, что они все делают правильно. У старой двери Вадим замешкался, не решаясь постучать. Этот потертый бордовый дерматин он помнил с детства. Здесь должна быть новая дверь, железная, которую поставили пять лет назад! Вадим будто вернулся в свое детство, когда бабушка была жива. Вот сейчас она выйдет, улыбнется, потреплет волосы…