Город смерти - стр. 15
Вадим, скривившись, вытянул руку с пакетиком. Огляделся. Куда бы его пристроить?
– В углу помойное ведро. Брось туда.
Так Вадим и сделал, потом уселся на пол рядом с ведром, сжал виски. Внутренности танцевали тарантеллу, а мозги превратились в студень.
– Что – так плохо? – Сандра отправила в ведро «бычок». – У вас там вино из винограда, как в старые добрые времена, да?
При мысли о коньяке Вадим замычал и полез к ведру обниматься. Запах из него был… Сандра терпеливо ждала, пока он закончит блевать. Хреновый мир, хреновое пойло. Смрад, темень, грязь. Войди сейчас в бункер Кощей – Вадим расцеловал бы его.
Вадим с трудом сел, прислонившись к стене спиной.
– И от святой стороны нам ничего не досталось, – проскрипел Вадим. – Кроме последней любви… И золотого пятна.
– Это что? – Сандра подняла голову и заглянула в глаза.
– Группа у нас есть, – вздохнул Вадим. – Наутилус.
– Прямо про нас. Слушай, а если попытаться понять, каким ветром тебя сюда занесло, может, найдется дорожка обратно?
– Ох, давай не сейчас…
– Где ты перепрыгнул сюда?
– Наверное, там, где тебя подобрал…
– Едем!
– Не могу. Паршиво мне. Правда, совсем хреново. И еще… мне бы помыться. Зубы хотя бы почистить. Тут вообще принято чистить зубы?
Порывшись в комоде, Сандра протянула баночку с белым порошком.
– На. Что таращишься, не такая у вас зубная паста? И за эту спасибо скажи, на рынке один-эс стоит.
– Чего? Это ваши деньги? – сказал Вадим, рассматривая банку.
– Тут вообще нет денег. Натуробмен. Первобытно-общинный строй. Один-эс – это грамм серебра. Один-зэ соответственно грамм золота. Еще в ходу металл килограммами и яйца. В смысле куриные. Сколько на тебе золота?
Вадим прикинул: крестик и печатка.
– Граммов пять, – приуменьшил он.
– На это можно жить полгода и ни в чем себе не отказывать.
– А если мотик продать? – проговорил Вадим с надеждой.
– Вот же дурачок! Как ты себе это представляешь?
Вадим пожал плечами. Голова качнулась и заболела с новой силой. Сандра правильно растолковала его молчание.
– Такая вещь стоит, – она задумалась, – пару килограмм золота. Столько не каждый барон в состоянии отвалить. А теперь подумай: зачем им платить? У них люди и оружие. Проще забрать. Что мы сделаем десятку-другому боевиков? Понял теперь? Ну, чего мычишь? Эй, задохлик, блевать – в ведро! Поехали искать двери в рай. Ах да, тебе же плохо!
Сандра ощупала карманы, вынула сверточек.
– На вот. Сразу полегчает.
На ладонь Вадима лег белый шарик. Он оказался сладким.
– Почему же на меня до сих пор не напали? Я же лакомая добыча.
– Ой, какой же ты… Они думают, что ты свихнувшийся лунарь, боятся. Если с лунарем что-то случится, будут показательные массовые расстрелы мирного населения. Полегчало тебе?
Боль в голове сменилась приятным шумом, и Вадим поднялся.
– Как заново родился.
– Ну что, поехали?
Меланхолия отступила. За спиной выросли крылья, появилась неудержимая жажда деятельности. Почистив зубы, Вадим выкатил Эйприл. Осмотрел ее: запылилась совсем, и протереть нечем. Вскоре подоспела Сандра, уселась позади и сказала:
– А чем ты его заправляешь?
– Бензином. Позавчера полный бак налил.
– Странное название. Топливо, да? У нас топливо дорогое. Надо бы механикам твоего коника показать, подойдет наше или нет… На всякий случай будем экономить.
Окрестности моста исколесили вдоль и поперек. Вадим нервничал, косился на периметр «Института», как Сандра называла укрепленный район высоток. От поездки он не ждал ничего особенного, просто наслаждался скоростью, движением, ощущением кипучей деятельности. Давно у него не было такого отличного настроения.