Город с львиным сердцем - стр. 15
Кара нахмурила брови. Помахала ладонью перед лицом: до неё долетел дым.
– Они как будто… тёмные силы призывают, нет?
– Скорее отгоняют, – возразил мальчик, снова глянув в костёр. Вздохнул. – Слушай, ты много времени спала. А я вот… я кое-что всё-таки помню и вспоминаю всё яснее. Ты спросила, как с моим городом случилась беда. Возможно, вот он, ответ. И расплата за него. Меня предали, Кара. Нас предали.
Серые глаза звезды расширились, потом испуганно блеснули, но ответить она не успела: что-то отвлекло. Взгляд вновь устремился к костру, точнее, к фигуре слева от него.
– Ты уверен? Мне кажется… она думает по-другому, Зан. Кто бы она ни была.
Мальчик повернул голову туда же и вздрогнул. Он и раньше заметил эту девчонку – выше и по виду старше, но такую же тощую, в лохмотьях. Лохмотья были чёрными, только верхняя накидка – бежево-песочная, примерно как плащ пугала. Девочку – нет, всё же девушку – то и дело загораживала толпа, но теперь она выступила вперёд и встала рядом с толстым графом. Пламя заплясало в её чуть раскосых голубых глазах. Злых глазах. Не часть толпы, так сразу подумал мальчик: что-то выбивалось во всей её позе. Незнакомка втянула в плечи голову, с угрозой сжала опущенные кулаки. Казалось, ничто уже не сдвинет её – так крепко стояли жилистые, покрытые множеством ссадин, перебинтованные до колен ноги. Чёрные короткие волосы топорщились, на лоб падала рваная чёлка. Мраморно-белую кожу – через нос, по обеим щекам – пересекали три длинных розовато-коричневых шрама.
Девушка смотрела на пылающее пугало не мигая, будто не видя вовсе, но явно видела: на обезображенном лице проступила гримаса боли, когда от фигуры на шестах уже почти ничего не осталось. Граф в проволочной короне воодушевлённо завопил:
– И никто не тронет наши города! Да упокоится с миром то, что пожрала жестокая пустыня! Да умрёт ещё раз и ещё тысячу раз проклятый Ширкух! Пугало!
– Пугало! Пугало! – вторили ему.
Девушка вдруг покачнулась, зажала уши. Мальчик моргнул, пытаясь понять, почему граф не обращает на неё внимания. Но вот он махнул рукой с уже погасшим факелом… и рука прошла прямо сквозь темноволосую голову. Кара тоже это увидела, сжалась.
– Они что, её…
Точно услышав, незнакомка резко отняла от ушей ладони и уставилась на звезду. Та осеклась, подавившись, и подняла руку, видимо, чтобы помахать. Но немигающий взгляд – затравленный и всё же твёрдый – уже устремился на мальчика. Тот ухватил Кару за запястье, не давая пошевелиться, не понимая, почему чувствует такой продирающий озноб. Кто это вообще? Призрак? А может, душа этого хмурого города?
Он не опустил глаз, а девушка вызывающе усмехнулась. Среди складок её мятой одежды на груди что-то ярко и яростно мерцнуло красным. Разглядеть вещь не удалось: в следующее мгновение подул ветерок, кинул в глаза смердящий дым, и незнакомка исчезла. Кара, часто-часто моргая, пробормотала: «Бр-р…»
Костёр уже лизал толстые, лишь немного обуглившиеся шесты, доедал обрывки верёвок и мешковины. Граф бодро объявил, что на ратушной площади всё готово для праздника Возрождения. Судя по принесённым ветром запахам пищи, «всем» были накрытые столы в ближайшем парке. Толпа раскололась, схлынула; тучи уплотнились. И стало очень тихо.
– Хочешь, пойдём поедим? Не думаю, что на нас обратят внимание.