Город роз и три недели лагерного счастья - стр. 11

– Заходим! Заходим! Быстрее! Быстрее!

И поезд снова застучал колёсами, набирая скорость. Оставляя Москву позади, устремляясь к Донецку.

Много чего хотелось рассказать вернувшимся с ВДНХ и побывавшим в Мавзолее. Их переполняла масса впечатлений и положительных эмоций. Обо всём этом они непременно хотели поговорить друг с другом. Но! Сейчас их больше всего интересовал вопрос: где были Калашников и Редькин?! И только после выяснения всех обстоятельств можно разговаривать о Москве, ВДНХ, Мавзолее, ЦУМе. Пить фанту, пепси, шампанское.

А мальчишки, опустив головы в предчувствии расспросов, обвинений и упрёков, сидели и, казалось, сгорали от стыда.

Галина Васильевна устало посматривала на свою коллегу, бестолково раскладывающую вещи. Та то вешала полотенце, то сворачивала его, то доставала расчёску, то убирала на прежнее место. И наконец, решившись на разговор, Светлана Андреевна поднялась, поправила платье и уверенным шагом подошла к провинившимся. Глядя им в глаза, уперев руку в бок, она достаточно строго произнесла:

– Ну, мальчики, рассказывайте! Как вы докатились до такой жизни? Где были? И почему самовольно отлучились?

Со всех сторон их тут же обступили ребята, выжидая объяснений. Кому-то их было уже жаль, а кто-то ещё осуждал. Некоторые искали им оправдание, а другие находили веские доводы для обвинений.

– Не может быть такого, чтобы они оказались обычными балбесами и хулиганами. Ну, поддались соблазну! С кем не бывает! – считали одни.

– Нет им прощения! Это ж надо! Всю группу подвели! Ни стыда ни совести! То ли ещё будет! Надо их домой отправить! От греха подальше! – гневаясь, рассуждали другие.

– Если бы они были настоящими хулиганами, то наверняка не прятали бы сейчас глаза. А эти вон сидят, того и гляди заплачут. Видно, им уже стыдно, – оценивала Лиза поведение Сергея и Коли.

«По глупости чуть все каникулы себе не испортили! Вот растяпы!» – неодобряюще думал Шурик, категорически исключив себя из списка таковых.

После непродолжительного молчания, собравшись с духом, Калашников тихо начал:

– Это я во всём виноват. Дело в том, что я уже был и на ВДНХ, и в Мавзолее. И поэтому решил поехать к своей тётке, которая живёт вблизи Воробьёвых гор, на берегу Москва-реки. Вот и предложил Коле поехать со мной. На город посмотреть и на Лужники.

Калашников говорил, а Редькин сидел молча.

– Я не раз бывал в Москве и знаю, до какой станции надо было добраться. Туда-то мы приехали без проблем, но вот досада – тёти дома не оказалось. И тогда мы пошли гулять. Много куда ходили. И на Горы, и на Лужники. А потом сели в метро и поехали обратно к вокзалу. Но, как оказалось, едем не туда. Вышли и заблудились. Стали у людей спрашивать и узнали, что мы совсем на другом краю города. От вокзала очень далеко получается. Я сразу понял, что на метро вернуться не успеем. Смотрю, рядом милиционер. Я к нему. Объяснил ситуацию. Он выслушал внимательно и говорит: «Бегом в машину! Я вас довезу!». Мы сели. Он тут же мигалки с сиреной включил. Вот так только и успели, – перевёл дыхание Калашников, вытирая со лба пот. – Спасибо за всё дяденьке милиционеру. Выручил!

– А как зовут-то его, вы хоть спросили? – поинтересовалась Галина Васильевна.

– Николай Фёдорович его зовут, – решительно отозвался Редькин.