Город на Стиксе - стр. 2
– Не звонит? – спрашиваю я.
– Не звонит.
И вот так всегда.
Своими драмами Жанна ставит нас в тупик. Уж если не звонят ей, длинноногой и белокурой, с неподражаемым чувством юмора и «Тойотой-Королой» в активе, на что рассчитывать нам с Галиной – небелокурым, недлинноногим и без «корол»? Правда, у Жанки позиция, выплавленная в горниле трехлетнего междоусобного брака с блестящим тележурналистом Эдуардом Мытарским, который ради нее бросил жену и детей, ну, а потом, разумеется, бросил Жанну – ради смены декораций и юной московской модели.
– Брак, – декларирует Жанка, – не должен добавлять новых проблем, брак призван решать старые.
Ну, а старые – это все та же песня о главном: отсутствие денег, квартиры и, конечно, Мытарский. Она просто обязана выйти за олигарха. Олигархов здесь нет в помине, но солидные люди встречаются. Вот поэтому Жанка в редакции. Вот поэтому пишет не о культуре, как я, и не о медицине-школе, как Томина, а о проблемах многострадальной городской экономики, которые, разумеется, лучше всего известны первым лицам флагманов машиностроения, ну и, конечно, банкирам. Возникшим как черт из табакерки банкирам она, последняя комсомолка, доверяет примерно так, как бывшему мужу. С директорами и вовсе беда. Пока предполагаемый герой выплывет на этом флагмане да завоюет нужный чин, жизнь имеет обыкновение заканчиваться, да и вакантного места жены с ним рядом как-то не наблюдается. Остаются некрупные бизнесмены…
– Лиза! – внушает она мне. – Конкуренция – огромная: каждый год подрастает армия юных и ловких девиц. Но если устройством личной жизни заниматься регулярно и грамотно – как обменом квартиры! – то шансы возрастают резко.
Меньше всего Фрониус пытается убедить в этом нас. Начитавшись психологических книжек для неустроенных женщин, Жанка раззадоривает, раскачивает себя и пространство, сотрясая его энергией убеждения. Томина на полном серьезе советует ей поступить на сцену.
– И зачем тебе эти дядьки с толстыми животами? – в сотый раз наставляет Галя. – Потенции ноль, наследников тьма.
– А при чем тут наследники-то?
– Да при том, что хоронить его тебе придется. Продолжительность жизни российского мужика – пятьдесят девять лет, что на двадцать лет меньше, чем европейского. Я вообще сомневаюсь, стоит ли с нашими связываться…
– Ну, не связывайся, ищи европейского.
– Я не могу, ты же знаешь, Жанетта.
Галя и в самом деле не может. Галя – поздний ребенок, ее родителям под восемьдесят, она прикована к Городу, к этой газете, что ее не только не мучает, но даже как-то ограждает от ярких и мучительных надежд: чего и рыпаться, раз система координат неизменна?
«Рыпается» из нас троих одна Фрониус. Мы с Галей рассматриваем подворачивающиеся варианты. Гуманная Томина, воспитанная исключительно на литературных образцах, где принца велено разглядеть именно в «квазимоде» (и чем страшнее этот «квазимодо», тем лучше), – все варианты подряд. Я – в соответствии с личными тараканами в голове (например, мне важна длина ног, а не только правильные ударения) – свадебную фату примерю, видимо, не скоро.
Выпускница философского факультета Галина Томина с моей позицией не согласна: тараканы тараканами, а закон о переходе количества в качество никто не отменял. И действительно, на пять-шесть ее маргинальных поклонников приходится один ликвидный, но до полного взаимопонимания дело не доходит: недостаток в количестве, то есть в критической массе.