Город Мёртвых - стр. 8
– О! У красавчика голос прорезался! Да ладно уже, чего только не сделаешь, раз дело касается синих глаз.
Она своим ногтем-лезвием, как опытный боец ножевого боя, изящным движением перерезала в миллиметре от кожи лица кляп, который упал к её длинным изумрудным ногам.
– И дала она человеку голос! Помни мою доброту, смертный, – продекларировала самая младшая из драконьих наследниц.
– Знаешь, принцесса, – при слове «принцесса» у Аве глаза наполнились яростью.
Как быстро этот «дядя Ари» переобулся! И смотри на него – кокетничает с этой зелёной жабой. Альфонс, блин, недоделанный.
– Так вот, принцесса, есть такая поговорка на Юпитере: «Если больше двух, разговаривают вслух». Не будешь ли ты так любезна, и не освободишь ещё и мою спутницу.
– Вот все вы такие смертные. Вам палец в рот положи, вы всю руку оттяпаете. Кстати, при чём тут Юпитер? Ну вот зачем, красавчик, нам с тобой скрипач? Не, нам скрипач не нужен. Ну ладно, так и быть, освобожу твою, как ты её называл… курицу?
Демонесса смеясь, лёгким, почти невидимым движением, срезала кожаные ремни с Аве. Та в свою очередь, не заставила себя долго ждать.
– Ты кого это, лягушка зелёная, курицей назвала? И что ты к моему дяде Ари свои зелёные змеиные яйца подкатываешь? Давно за волосья тебя не тягали? И не смей моего парня по заднице шлёпать!
– О-о-о-о! «Дядя Ари» значит. Прикольно. Как тебя звать-величать по-настоящему, красавчик? А подруга у тебя боевая, за словом в карман не полезет. Ты смотри какая, мне такие нравятся. Тока ты это, цыц курица, пока я тебе клюв обратно не завязала, соблюдай политкорректность в чужом доме. Смотрю я сейчас на тебя… знаешь, а ты мне тоже по душе. Мне ж в принципе всё равно с кем и кого – мужчина, женщина, да хоть гермафродит. Но если будешь тут, в чужом доме обзываться, я в тебе прямо сейчас пару лишних дырочек проделаю.
– Ладно, извини, погорячилась. Меня Аве зовут, а это Арес.
– Ну вот и познакомились. Арес, смотри что, и имечко подходящее. Смертные, вы кстати это, меня можете Машкой звать, а то «Махаллат» мне самой как-то не больно нравится, язык сломаешь. Ахалат-Махалат какой-то. Придумал же папаша. Да и на «халат» похоже, а я их принципиально не ношу.
То, что Машка не носит халатов, как, впрочем, и любой другой одежды, было видно невооружённым взглядом.
– Так вот, – продолжила она, – с нашим драгоценным папа́ вы уже познакомились. Вы, кстати, на него обиду не таите. Он старик неплохой, просто любит сожрать грешника, но… На то он и грешник.
«Что-то тут ни на кого обиду держать нельзя. Ни на людоедские деревья, ни на драконов-каннибалов» – подумал про себя Арес, но от комментариев воздержался, дабы не замарать дочернюю любовь к отцу.
– Матушку нашу, чистую, добрую женщину, папаша сначала выкрал где-то в соседнем королевстве и изнасиловал. А после того как из неё полезли яйца с нами внутри, собственно и сожрал бедолагу. Пусть земля ей будет пухом. Мы конечно её не знали, но народ сказывал небывалой красоты и добра была женщина. Но что с этого троглодита басурманского взять. В нём же нет ничего святого, а вместо мозгов желудок. Мы иногда с сёстрами представляем – какая она была наша матушка. Жалко, даже имени её не сохранилось, не успел папаша-душегуб спросить. Так и проглотил целиком, и не подавился, тварь крокодиломордая.