Город любви 05 - стр. 35

– Волгоградцев?

– Да, волгоградцев. Выполняйте, Агрипенко, не надо раздумывать! – приказал комбриг.

Агрипенко недовольный, что его заставляют заниматься двумя делами сразу, начал выкрикивать в эфир позывные соседей. Командир бригады припал к окуляру перископа, выдвинутого из штабной БМП. Вдоль улицы тянулись однотипные корпуса панельных девятиэтажек, затем показалась кирпичная пятиэтажка. Полковник не чувствовал ничего враждебного в этом городе. Обыкновенный советский город с булочными и парикмахерскими на первых этажах зданий, со своими заводами, фабриками и институтами. Даже свой каменный или бронзовый Ильич должен был тут где-то стоять на постаменте у здания местного республиканского исполкома. Только окна, зашторенные окна, смутили Санина и отсутствие людей, полное отсутствие людей в полумиллионном городе. Он не знал, что из многих окон и подъездов на его танки и БМП направлены прицелы автоматов, снайперских винтовок и гранатометов. Полковник сейчас желал лишь одного: поскорей занять вокзал, выставить посты и встретить так бурно начинающийся Новый год.

Майору никак не удавалось установить связь с соседями, рация издавала бестолковую трескотню, и вдруг сквозь помехи прорезался четкий гортанный голос:

– Я одинокий волк! Я одинокий волк! Добро пожаловать в ад!

Маленький Владик, спавший в кроватке, громко вскрикнул. У Надежды от неожиданного детского крика что-то будто оборвалось в груди и сердце бешено застучало.

– Не надо плакать, мой маленький, – взяв сына на руки, успокоительно засюсюкала Надя. – А-а-а. А-а-а, Владик, Владик, засыпай.

Во рту малыша тут же оказалась соска, но она не спасла положения. Малец выплюнул ее и опять захныкал.

– Надя! Хватит его убаюкивать! – крикнула из кухни Тамара Сергеевна.

– Мама, но он же не доспал.

– Я сказала, хватит! Сейчас сядем обедать, будем Старый год провожать.

– Так рано еще, только темнеть начинает.

– Ничего, главное, что не поздно!

После отъезда Ивана на учения семья Касаткиных жила только одним желанием, чтобы он поскорей вернулся или хотя бы прислал весточку. Первое и единственное пока письмо пришло из Моздока в первых числах декабря. В нем он сообщал, что бригада выезжает на полигон, где будут проходить учения, и просил о нем не беспокоиться. В конце была приписка, что писать больше пока не будет, потому что с полигона невозможно отправлять письма, и расскажет обо всем при встрече.

Тамара Сергеевна тогда долго возмущалась:

– Что это за полигон такой! В наше время письма ребенок не может даже отправить! Я пойду к начальству, я им все выскажу!

Но потом как-то свыклась и никуда жаловаться не пошла.

Надя с Владиком на руках уселась за стол. Тамара Сергеевна налила в маленькие рюмочки вина. За окном бухнул взрыв от брошенного каким-то торопливым мальчишкой взрывпакета. Успокоившийся было Владик, вновь зарыдал, а в сердце Надежды опять что-то екнуло, и неприятный холодок побежал по спине.

Бронетехника Н-ской бригады, наконец, вышла к железнодорожному вокзалу. Один батальон мотострелков и танки поддержки выкатились на привокзальную площадь. Второй батальон, растянувшись гусеницей, остановился на улице Рабочей. Где-то в городе уже слышались выстрелы – это вступил в бой самарский полк.

– Ваш приказ выполнен, вокзал в наших руках, – доложил Санин по рации командующему.