Город, которого нет - стр. 7
В комнате, прежде чем раздеться и лечь в кровать, я некоторое время в задумчивости простоял у стола. А когда лег и повернулся лицом к окну, увидел ветви старого дуба. Сегодня они не скрипели, было безветренно, и ветви застыли в таинственной неподвижности. На улице не стрекотали сверчки, вдалеке не куковала кукушка, ночь была тихой – безмолвной.
И витала в этом безмолвии необъяснимая тревога. И вроде бы я даже увидел её в окне, но испугаться не успел. Меня сморило; ровно в полночь я провалился в глубокий, бездонный сон…
Глава третья
Кто такой Борька?
Утром тревога рассеялась, сомнения улетучились – их вытеснило хорошее настроение.
На кухне мы с Никиткой уплетали блины со сгущенным молоком, когда в дверь позвонили.
– Стой, мам. Сам открою,– крикнул я. А у самой двери добавил: – Звонок здесь противный, может, можно другой поставить?
– Папа приедет, посмотрим, – ответила мама, выйдя в маленький коридорчик.
На крыльце стояла улыбчивая женщина неопределенного возраста. Она не была полной, но её щеки напоминали щеки упитанного хомяка, я сразу разглядел в этом какое-то несоответствие. Не дожидаясь приглашения, женщина прошла в прихожую, положила ладонь мне на плечо, звонко заявив:
– День добрый! Я ваша соседка из девятнадцатого дома.
– Здравствуйте.
– Пришла познакомиться, – женщина пожирала глазами Никитку, и от неловкости он был вынужден спрятаться за мою спину.
Разумеется, мама пригласила соседку к столу, поставила перед ней тарелку, положила блинов, налила чай, в общем, проявила гостеприимство. Мне наша соседка не понравилась. Достаточно одного беглого взгляда, чтобы определить из какой стаи эта птица. Сплетница! И этим все сказано.
Свои блины я доедал уже без энтузиазма и аппетита, а Элеонора Игоревна – представилась она только после того, как узнала наши имена – стала забрасывать маму вопросами. Её интересовало буквально все: купили мы дом или арендуем, сколько платим за аренду в месяц, где наш отец, кем и где он работает, сколько лет матери, не планируют ли они с мужем заводить ещё детей? Бестактные вопросы лились бурным потоком, Элеонора Игоревна, похоже, даже не догадывалась, что своей назойливостью вторгается в частную жизнь.
Узнав, что Никитка от рождения немой, Элеонора наигранно удивилась, зацокала языком и… последовал новый шквал неуместных вопросов.
В итоге, устав сидеть за столом с визгливой теткой – голос у неё был такой же противный, как трель нашего звонка – я сказал, что иду на улицу.
– Подожди, Славик, – остановила меня Элеонора Игоревна. – Чем собираешься сейчас заниматься?
– Не знаю, – ответил я, не глядя в её сторону. – В бассейне поплаваю.
– А не хочешь к Павлику сходить?
– Кто это?
– Племянник мой, на все лето из города приехал. Вы с ним ровесники. Иди, погуляете хоть, а то целыми днями Пашка перед компьютером сидит. На улице погода – прелесть, а он за клавиатурой с утра до вечера. Как бледный приехал, так, наверное, и уедет в августе, не загоревши. Запретила ему сегодня к компьютеру подходить, Интернет отключила, – Элеонора Игоревна сделала большой глоток чая, вытерла рот носовым платком и опять уставилась на Никитку. – Иди, Славик, Паша дома, вытащи его на улицу.
Колебался я недолго, в бассейне можно в любое время поплавать, а тут подвернулся шанс познакомиться с ровесником.