Город - стр. 4
Я незаметно вздохнула. Что последует дальше, могла бы рассказать дословно. Тысячу и один раз проходила. Привыкла даже.
Увидав моё лицо, он обрадовался ещё больше, и, отчаянно жестикулируя, выкрикнул несколько фраз на мало известном мне языке. Я только руками развела.
– Извините, не понимаю!
– Как так – не понимаю? – изумился он. – Ты что, язык предков забыль?
– Боюсь, что у нас с вами разные предки, – добавив сожаления в голос, вздохнула я.
– Э-э-э??
Кажется, мои слова его расстроили, боюсь даже – возмутили. Чёрные брови превратились в одну сплошную линию. Отличный бы натурщик из него вышел, по привычке оценила я. Невероятно выразительное лицо.
– Я не азербайджанка, не армянка и даже не чеченка. Так вышло, понимаете?
– Я г-грузин! – гордо вскричал он, выпятив грудь вперёд и став будто даже на несколько сантиметров выше.
– И не грузинка, – быстро добавила я. – Русская я. Вот честное слово!
– Нэ вэрю!
– Да я сама себе не верю, когда в зеркало смотрюсь. Но что поделать? Такой вот каприз природы.
И улыбнулась, стараясь, впрочем, не особо усердствовать в этом. А то знаю я таких людей, даже малюсенькая, самая вежливая улыбка может расцениваться как сигнал к действию.
– Слюшай, а хочешь, я тебе…
Он осёкся на полуслове, с неудовольствием оглянувшись на отъехавшую дверь купе. Моего. На пороге показалась Светлана, раскрасневшаяся, в боевом настроении. Видно, спор между попутчиками разгорелся не на шутку.
Оценила обстановку она с первого взгляда.
– Изольда, девочка моя, тебя там твой муж ищет, весь телефон оборвал. Где ты застряла?
– Уже иду, дорогая Светлана! Муж – это святое!
Бросив незнакомцу еще одну улыбку на прощание, я все-таки не удержалась и быстро добавила:
– Мшвидобит, дзамико!
Дверь задвинулась прямо перед орлиным носом, но заметить, как вытянулось смуглое лицо, мне всё-таки удалось. К счастью, желания продолжать разговор у горячего парня больше не возникло, спустя несколько мгновений его голос гудел уже гораздо дальше от нашей двери. Видимо, нашёл ещё одну потенциальную жертву…
– Вы уж меня извините за вмешательство! – Светлана улыбнулась. Раскаяния, впрочем, в её голосе я не расслышала. – Я просто знаю, чем такие знакомства закончиться могут. Дочка одной моей приятельницы вот так же лучезарно поулыбалась, похихикала, а потом её цап-царап – в машину да в горы! Теперь в селе глухом живёт, из дома носа не кажет. Дикие нравы!
– Так её в рабство взяли? – ахнула Любовь Андреевна.
– Нет, зачем? Замуж. Хотя свадьбы как таковой и не было, по их обычаям при краже невесты свадьба не положена. Так и живёт, бедолага, в платке ходит замотанная, ужас! Никакой свободы.
– Бедная девочка! Жить с нелюбимым человеком…
– Она-то родителям внушает, что любит мужа, но вы же сами понимаете, чего только не наговоришь родным, чтобы их не волновать! Нет-нет, дикие нравы, дикие!
Светлана обвела всех горящим взглядом. Я улыбнулась про себя. Есть люди, которых трудно переубедить…
– Да, Изольда, а что такого вы ему на прощание сказанули? Ругательство какое-нибудь?
– Ну что вы, Светлана! Я просто пожелала ему доброго пути! У меня подруга грузинка, так что кое с какими выражениями я знакома. Иногда представляется случай их применить. Кстати, зря вы так на кавказцев ругаетесь. Вот грузины, например, очень даже интеллигентная нация…