Город без войны - стр. 7
Дверь отворилась. Сашка зажмурился от яркого света керосиновой лампы, которую мама держала перед собой. Лицо мамы казалось бледным, измученным.
– Ох, Сашенька, – выдохнула она, неловко притягивая его к себе одной рукой. В квартире отвратительно пахло лекарствами. Сброшенные с вешалки, валялись в прихожей вещи. – Люди из Конторы, – объяснила мама, – такие грубые, страшные…
Она всхлипнула. Сашка взял из её рук лампу, пошёл на кухню. Там тоже царил беспорядок.
– Сашенька, – мама как будто только что его разглядела, – что у тебя с головой?
– Ерунда, – пробормотал он. Похоже, те, кто наведывался к ним домой, не объяснили маме всего, что произошло. – Ты лучше скажи, чего они хотели? О чём тебя спрашивали?
– Они что-то искали. А спрашивали про Илью, про то, как вы в увольнение приходили. Сказали, Илья что-то натворил… – Мама сосредоточенно вспоминала. – Я хотела завтра ехать к тебе в Корпус. Такое горе… Илья – такой милый мальчик. Что он сделал? Ведь его теперь могут отчислить, да?
– Мама, – оборвал её Сашка, – что говорили обо мне?
– Ничего. Проверили твои вещи, и всё.
Сашка сел на табурет, положил локти на стол. Мама ничего не знает об отчислении, да и об Илье тоже. А уже так расстроилась. Что же будет дальше?
– Сынок, что у тебя с головой? Это опасно?
– Нет, – Сашка выдавил из себя улыбку и принялся врать: – На учениях из грузовика выпрыгивал – стукнулся. Вот отпуск дали. Недельку дома побуду.
Мама стала разжигать плиту. Сашка смотрел, как она устало двигается, и лихорадочно размышлял. Контора сюда больше не сунется – зачем он им нужен, да и из Корпуса выгнали и забыли. Значит, маме ничего можно не говорить. Так для всех будет лучше. Только надо за неделю что-то придумать. Решить, куда можно уйти, как будто в Корпус. Попробовать сунуться на завод – там работникам дают койку в бараке – или в какую-нибудь охранную службу… Выход найдётся.
– Сынок, а Илью держат в Конторе? Может, сходить, попросить за него? Он не может быть виноват.
– Мама, не надо! Только не ходи в Контору! – Сашка вскочил. – Он… на самом деле виноват. И мы с ним больше не друзья!
Мама ещё что-то говорила, но Сашка прошёл мимо неё в комнату и стал стелить себе на полу. Надо было лечь спать, чтобы не отвечать на её расспросы. Лечь и всё хорошенько обдумать. К тому же от всего этого безумия болела голова.
Мама грела чай, предлагала ему поесть, потом ещё долго сидела за проверкой тетрадей, вздыхая и шелестя страницами. Сашка лежал неподвижно и размышлял. О том, что совсем, оказывается, не знал Илью. Не знал того, с кем год стоял в шеренге рядом, спал на общей двухъярусной койке, сидел за партой.
А ведь они с Ильёй даже не ругались. Сашка вспомнил, как на одно из первых построений приятель притащил котёнка, подобранного у забора Корпуса, и за это загремел в карцер. Сашке показалось несправедливым такое наказание, и он стал пререкаться с офицером, за что его тут же посадили рядом с другом.
– Вот смотри, – говорил тогда Илья, – мы постоянно попадаем в одно и то же место – в Корпус, в одну роту, в один карцер. Ты думаешь, просто так? Нет, это не просто так. Мы как-то связаны.
– Да, – ответил Сашка. – Конечно, мы связаны. Давай поклянёмся никогда не разлучаться, даже если нас пошлют на войну.
– Давай, – согласился Илья. – Только клятву нужно скрепить кровью. Чтобы всё было серьёзно.