Горный ветер - стр. 16
Подъем длится минут десять, вряд ли больше. Но дыхание сбивается и ноги гудят. А потом густой колкий кустарник расступается, и я оказываюсь на самом краю скалистого уступа.
– Мы вовремя, – говорит Олег тихо. Так тихо, что я с трудом различаю его слова. – Солнце уже коснулось гор.
Солнце коснулось гор…
По-другому и не скажешь.
Это выглядит настолько красиво, что у меня в прямом смысле захватывает дух. И я подхожу к самому краю скалы. Камень под ногами отполирован до блеска. Ветер бьет в лицо, треплет волосы, грозится столкнуть вниз, если не отступлюсь.
Но я знаю, что теперь уже точно нет пути назад.
Этот затерянный в горах город забрал какую-то очень важную часть меня. И я уверен, что никогда не смогу вернуть ее себе.
– Где-то здесь на дуэли погиб Грушницкий, – произносит Олег совершенно будничным тоном. Нет, экскурсоводом ему не быть.
Но я все равно делаю шаг назад, и только потом опускаю глаза на острые скалы под ногами.
Солнце неумолимо прячется за горы.
– Так вот как выглядит твое тайное место… – я надеюсь, что в моем голосе звучит насмешка. – Дуэль за честь избалованной девчонки, глупый мальчишка, который позволил себя убить.
– Ты явно хорошо знаком с творчеством Лермонтова, – замечает Олег. – Такое чувство, что передо мной стоит Печорин.
– У меня были отличные учителя, – хмыкаю я в ответ. – Но вообще-то я Чацкий.
Олег криво улыбается, оценив шутку, и спрашивает:
– А что дальше, Саш?
– В смысле?
– Чем собираешься заняться после школы.
Я пожимаю плечами. Отвечаю нехотя, и надеюсь, что мой голос звучит безразлично:
– Высшая Школа Экономики, стажировка у отца. У него на меня планы.
– А у тебя? Какие твои планы?
Это место почему-то заставляет меня думать о том, о чем думать совершенно не хочется. Это место выворачивает душу наизнанку, и я больше этому не рад.
– Давай уйдем отсюда, – трусливо меняю я тему. – Темнеет.
Олег пожимает плечами и отступает к тропе.
– Ну а ты? – кричу я ему в спину. – Почему ты все еще здесь?
– Потому что понял, что не хочу уезжать. Здесь мой дом, Саш. И моя семья.
К машине мы возвращаемся молча. Каждый думает о своем. Я не хочу это признавать, но банальный в общем-то вопрос Олега задевает меня за живое. У отца на меня планы. Но какие это могут быть планы, если я категорически не согласен с его методами.
По моей просьбе Олег высаживает меня у Каскадной лестницы, и домой я возвращаюсь один. Мама с Дианой пекут блины. Пахнет тестом и топленым маслом. Мелкая вся перепачкалась в муке. Она бежит ко мне навстречу, но, забывшись, все-таки спотыкается на ровном месте. Я подхватываю ее у самого пола. Диана хохочет и кладет мне на плечи ладошки, оставляя на темной футболке белые следы.
– Диана! – строго говорит мама. – Куда ты убежала! Теперь быстро мыть руки!
Я ставлю сестру на пол, она показывает мне язык и скрывается в ванной.
– Привет, милый! – мама улыбается. – А у нас тут блины! Как погуляли?
– Тебе же Олег наверняка отзвонился уже, – недовольно бросаю я. Мама хмурится, и мне становится стыдно. – Выглядит аппетитно. И я жутко голодный, мам.
– Переодевайся, и давай ужинать.
– Ага.
Я поднимаюсь к себе. Переодеваюсь в домашние штаны и футболку с длинным рукавом. Пока умываюсь и привожу себя в порядок, мама с помощью Дианы накрывает на стол.
Чем ниже становится стопка блинов, тем лучше становится у меня настроение. После третьего уже не считаю, что планы отца относительно моего будущего ущемляют меня в правах. Четвертый блин с абрикосовым вареньем наводит меня на мысль, что жизнь вообще-то классная штука. Пока мама укладывает мелкую спать, я мою посуду и убираюсь на кухне. Ставлю чайник и лезу в телефон, чтобы уточнить учебное расписание на завтра и еще раз посмотреть домашнее задание по обществознанию. Занятия у меня начинаются в одиннадцать, а встаю я рано и как раз успеваю подготовиться по всем предметам.