Размер шрифта
-
+

Горничная для дракона - стр. 44

— Заходите, — раздался невозмутимый голос из кабинета. Я сочла инцидент исчерпанным и, приветливо улыбнувшись оставшимся в приёмной, удалилась на свою кухню. В конце концов, я горничная, а не секретарь. И у меня ещё обед и уборка… Точнее, ужин, потому что мой работодатель не обедает, видите ли.

Замочив фасоль, которую мне и самой уже хотелось давно, я почистила и разделала рыбу, убрала её в холодильник, проверила, как отмокают полотенца в ванне, и поднялась на чердак. Зревшая с вечера мысль о шторах в гостиную и столовую дозрела окончательно. Я нашла подходящие куски ткани и спустилась обратно — обдумывать, из чего сделать крокодильчики.

Солнышко весело заглядывало в кухню сквозь наспех протёртое окно, стасики слаженно лопали суфле из миски, Эразмус сидел на подоконнике и комментировал жизнь снаружи, а я, плюнув на зажимы для штор, быстро шила кулиску по верху ткани. И слушала.

— О, госпожа Мильфей пошла куда-то… Куда ей, интересно, в такое время понадобилось? На почту, что ли? Хотя зачем старой лисе на почту? Ей даже ренту на дом приносят… Ого, да она оделась как на парад! Может, завела воздыхателя? В её-то годы, подумать только…

— Ты старый сплетник, Эразмус.

— Я вовсе не старый. Мне всего тридцать три года…

— Кошачьих или человеческих?

— М-м-м, затрудняюсь ответить. У нас давно не было человеков.

— Людей!

— Разве так говорят?

Я только фыркнула в ответ. Интересно, Эразмус — это заколдованный принц? Или кошки так долго живут в этом мире? Ой, у меня же аллергия на кошек! А с Эразмусом даже ни разу не почесала глаза… Как странно. Значит, точно не настоящий кот. Может быть, он как Салем, проклятый маг, был превращён в кота на веки вечные? Но за что?

Покрутив головой, я отогнала глупые мысли. Кот или маг, мне-то что. Уже обещала себе не удивляться ничему, но постоянно нарушаю собственный зарок…

Вот как и сейчас.

В глубине кухни зашебуршало, завозилось, я вскинула голову, вглядываясь в угол. Там кто-то есть! Из-под шкафчика высунулась крупная острая мордочка с маленькими ушами, нос задвигался из стороны в сторону, вынюхивая возможную опасность, а потом зверёк выбрался наружу целиком, попирая все возможные законы физики, настолько он был большим, а щель под шкафом узкой…

Крыса!

Я, конечно, не тургеневская барышня, пасюков видала на своём веку, но завизжала больше от неожиданности, ещё и пальцем тыкая в крысу, а потом завопила коту:

— Лови её! Лови, Эразмус!

Кот скосил глаза с окна на нежданную гостью и муркнул удивлённо:

— А зачем? Она почту и так отдаст.

— П-почту?

— Это же почтовая крыса!

Пасюк поднялся на задние лапки, сжимая в передних коричневый кармашек конверта, и ловко взобрался на стул, а с него на стол. Я вскочила, едва удержавшись от повторного вопля, а крыса положила почту передо мной и снова выпрямилась. Мне даже показалось, что во взгляде круглых глазок-бусинок мелькнуло презрение.

— Эразмус, — тихонечко позвала, — а чего ей от меня надо?

— Чаевые, конечно!

— Что дают кхм-кхм крысам как чаевые?

— Обычно что-то съедобное, но можно и деньгами, — кот облизнулся, но, наверное, вовремя вспомнил, что недавно завтракал, и снова отвернулся к окну. Преодолевая естественное отвращение поселкового жителя к грызуну-вредителю, я положила перед крысой кусочек суфле из тараканьей кормушки. Зверёк проворно схватил еду, схомячил на месте и резво свалил тем же путём, что и пришёл.

Страница 44