Горничная для дракона - стр. 40
Я сидела на кухне, уплетая испечённый хворост и ожидая моего работодателя к ужину, а в голове вертелась идея с билетиками. У нас в аптеке стоял автомат с электронными талончиками — нажал на экран, получил талон и ждёшь себе очередь. Вот бы и здесь такую машину поставить… Но, несмотря на наличие компьютеров и электричества, мечтать не вредно.
Может, нарезать плотной бумаги? А где её взять? Да и вообще… Истреплется быстро. А что не истреплется? Ткань?
Точно!
На чердаке полно всего! Я подхватилась с места и побежала карабкаться на третий этаж. Чердак этого старого дома скрывал тонну сокровищ. Трудно представить, из чего сделан пол, что не провалился ещё под тяжестью старинного громоздкого пианино, кованого сундука с замком из какого-то полудрагоценного камня, покоцанного, но вполне себе ещё крепкого буфета из цельного дерева…
На стареньком столе с вычурными ножками была навалена груда одежды. Именно там я нашла длинный плащ для вылазки в город. И помнила, что видела нечто плотное и светлое. Оно сгодилось бы идеально для тканевых билетиков. Поворошив пыльную кучу, схватилась за нужную вещь, потянула. Скатерть! Красивая ещё, интересно, отчего её выбросили на чердак?
Ответ нашёлся сразу же. В середине скатерти зияла прожжённая дыра. А всё потому, что надо обращаться аккуратнее со свечами! Или уважаемый господин Арбогаст баловался со спичками? Может, ребёнок? Может, сам хозяин дома, когда был ребёнком? Ладно, всё это лирика, надо сделать минимум десяток билетиков, так что прохлаждаться на чердаке, разглядывая сокровища, некогда…
Старинные часы, тикающие на стене кухни, показывали полночь. А Германа всё не было. То есть, Арбогаста. Ужин, он же несъеденный обед, подогретый уже в третий раз, снова остыл. Я поставила его в холодильник, мысленно злясь на противного работодателя, и оглядела проделанную работу. На остатках скатерти мирно спал Эразмус, свернувшись в клубок, насколько это было возможно при его габаритах и круглом пузе. Билетики от одного до десяти лежали в рядок, радуя сердце рукодельницы. Шить я всегда любила, спасибо маме и троим братьям. Первой — за науку, вторым — за вечный недостаток денег в доме. На пацанах всегда всё горело: штаны и свитера в дырках после посещения яблочного сада, прыжков с забора, дразнения соседских цепных собак, носки, как у любого уважающего себя мужика, с проглядывающими большими пальцами, оторванные карманы и воротники курток… Я зашивала, штопала, латала, «ну, пожалуйста, Сашк, чтобы мама не узнала». А потом научилась и себе шить вещи. Буквально из говна и палок, как говорили у нас в посёлке. Поэтому билетики вышли добротными и симпатичными.
Я вырезала их из скатерти в виде ромбиков, обметала по краям петельным швом тёмными нитками и вышила цифры уверенной гладью. У билетиков были дырочки в верхнем углу, за которые я собиралась их насаживать на штырёк. За штырёк надо благодарить уже папу. Каким-никаким он был занудным и доставучим, но, в глубочайшем расстройстве от первенца-дочки, научил меня держать в руках молоток, не душа его, попадать им куда надо и не называть шурупы и болты кудрявыми гвоздиками. Штырёк я соорудила из того, что нашла на том же чердаке — круглой деревянной блямбы и длиннющего толстого гвоздя, который просто вбила в середину круглыша. Обнаруженный старинный плотницкий ящик с разнообразными и очень ржавыми инструментами ввёл меня в состояние эйфории. Боже, неужели в этом доме и правда есть всё, что нужно?