Горлинка Хольмгарда. Книга 2 - стр. 94
– Я-то уразумел, а вот ты, похоже, не соображаешь, – предостерег Сборен, прикончив очередной пирожок. – Нет у него, видите ли! Это твоя сложность. Возврати заем, или мы пожалуемся наместнику. Трувор заставит тебя вернуть долг в приказном порядке. Инда если пристанет распродать все твое имущество, – погрозил Сборен, обозревая хоромы Бармы, которые хоть и не изобиловали роскошью, но говорили о достатке хозяина. Да и широкий двор со слугами подтверждает то, что Барма не бедняг.
– Да как же так?! – стоящая за спиной Бармы Хлебослава даже схватилась за сердце от столь пугающих угроз гостя. Ей следовало неимоверных усилий все это время хранить молчание и не вмешиваться в разговор. Но теперь она уже не могла вытерпеть: только в семье все наладилось – и тут вдруг новые беды.
– Слава, ступай в сады, – Барма не хотел, чтобы жена вмешивалась. Неизвестно, что она скажет и как он сам почувствует себя после ее слов. Доверие между супругами едва установилось. И Хлебослава не должна сомневаться в том, что он решит эту проблему. – Послушай, Сборен, я же и не отказываюсь от обязательств! А всего лишь прошу о небольшой отсрочке, – попросил Барма уже более любезно. – Даю слово…Пара лун, и все будет возвращено! Я сам доставлю искомое в Новгород Ягиле…
– Пара лун. Долг. И четверть сверху, – вдруг заявил посланец круглого волхва Ягилы.
– Четверть за столь короткий срок?! – раскрыла рот в изумлении Хлебослава.
– Слава, не вмешивайся, – Барма желал вести переговоры лично, без женской поддержки, которая иногда только мешает. – Сборен, послушай, это ведь, и впрямь, слишком много…
– Или плати сейчас, – предложил Сборен резонно. – Али мы обращаемся к Трувору…А может, и к Рюрику…Сам осознаешь, какое наказание полагается за такое нечистое злоупотребление. Будет приравнено к воровству…– наперед предрек Сборен. – И думаю, ты не сохранишь своей должности и уважения после такого.
– Уговор! Долг и четверть сверху, – Барма стиснул зубы. Окаянный сборщик облупил его, аки вареное яйцо!
****
Летняя спальня, устроенная из сухого сена, располагалась на чердаке и являла собой хоть и скромное зрелище, но все-таки была уютным местом. Аромат скошенных трав и цветов наполнял помещение, где было удобно отдыхать в любое время суток. Тут всегда оказывалось тихо, темно. И сюда никто не мог ворваться просто так.
– Тома, как бы ты поступила, если бы твой друг и брат, которому ты обязана всем своим положением и даже жизнью, попросил бы тебя об услуге? Но не о простом одолжении, а о чем-то таком, что сделать непросто. Совсем непросто, – Орм задумчиво смотрел в потолок, перебирая в уме какие-то события былые, а может, наоборот грядущие. Прижавшись к нему, на постели из сена дремала женщина. Это не была какая-то молодая красавица. Избранница изборского тиуна являлась женщиной зрелой и мудрой. За ее плечами остался брак с состоятельным, но незнатным человеком, который оставил после себя процветающее дворище с большим домом и хозяйством. Дети Томы пока не возмужали, но уже вышли из возраста, когда хватались за материнскую юбку, не давая ей ступить и шагу. Так что вдова оказалась в той поре своей жизни, когда могла позволить себе думать не только о чадах, но и о своей собственной судьбе.
– А о чем ты хочешь меня попросить? – пошутила Тома, зевнув.