Горький вкус соли - стр. 6

Всё равно, когда он только-только успел разложить на пне по порядку гвозди и трубки, старшие мальчишки уже начали заряжать поджиги.

– Думаешь, сработает? – спросил Гришка у Серёги.

– Попробовать бы надо. Запала только жалко. Проверь, хорошо ли запыжил порох? – ответил тот.

Гришка натянул пружину на поджиге, как вдруг Витя чихнул. От испуга Гришка дёрнулся и выпустил запал. Поджига с грохотом выстрелила прямо в пень. В тот же миг порох на пне взорвался, трубки и гвозди разлетелись в разные стороны, Витя завопил, повалился на землю и закрыл руками глаза.

– Витя, Витя, что с тобой? – испуганно закричал Гришка. – Покажи, покажи! – он бросил свою поджигу, попытался оторвать руки брата от его лица.

Но Витя, скрючившись на земле, только сильнее прижимал ладони к лицу и стонал. Ему казалось, что веки горели, полыхали пламенем. Огненная вспышка застыла перед глазами, и белый свет, невыносимо яркий, со страшной болью проникал прямо в его мозг, пытаясь просверлить голову насквозь, испепелить её. Тонкий, противный звук, будто от писка гигантского комара, стоял в ушах. Ладони тоже горели, словно глаза прожгли их своим огнём. Витя почувствовал на губах солёный вкус крови.

Серёга тоже наклонился:

– Что с ним? – спросил он Гришку, кашляя от едкого дыма.

– Не видишь, что ли?! – рявкнул тот.

– Это твоя поджига выстрелила.

– Какая разница?! Он глаза потерял! – закричал Гришка. – Мы оба виноваты! Его надо спасать!

– Да пошёл ты, – бросил Серёга. – Я – домой, разбирайся сам со своим молокососом, – он развернулся и направился из леса.

На ладонях Вити показалась кровь. Гришка с силой рванул руки Вити на себя. Лицо младшего брата было чёрным от копоти, глаза – зажмурены; слёзы, кровь и копоть смешались в одно чёрно-красное месиво.

Витя закричал:

– Не надо! Свет!

Гришка испугался, его затрясло, он отпустил руки брата и закричал что есть мочи:

– Стой!

– Ну, чё те? – Серёга остановился на краю поляны.

– Надо врача! Быстро!

– Где я те врача достану-то? – ответил тот.

– В сельсовете! Беги в сельсовет! У них телефон есть!

Серёга смотрел не на Гришу, а куда-то вдаль, в лес.

– Ну прям щас, – равнодушно сказал он, – разбежался, на хрен мне ваши проблемы! По мне и так ментура плачет. А с вами меня и посадить могут, – он развернулся и продолжил путь из леса.

Гришка, обезумев, схватил валявшуюся на земле поджигу, вскочил, в два прыжка догнал Серёгу, поймал его за шиворот и, трясясь от ярости, приставил поджигу к лицу подростка. Тот оцепенел.

Медленно, сквозь сжатые зубы, Гришка процедил:

– Это мой брат. И если ты, падла, сейчас же не побежишь в сельсовет, я тебя убью. Прямо здесь. Усёк?

И без того бледное, лицо Серёги побелело.

– Да усёк я. Чё ты разбушевался-то?

– Если не вернёшься с врачом через полчаса, из-под земли тебя достану.

– Да сказал уже, что схожу. Убери поджигу, – ответил Серёга, но не пошевелился.

Гришка медленно отпустил его ворот и отвел поджигу от лица.

– Мы дойдём до края леса. Покажешь врачу дорогу.

– Покажу! – рявкнул Серёга, потирая шею.

– Мигом чтоб мне!

Серёга послушно потрусил по тропинке.

Гришка засунул поджигу за пазуху и вернулся к брату.

Витя лежал на земле согнувшись. Он уже не стонал, но так же закрывал лицо руками. Сквозь ладони просачивалась кровь. Сердце Гришки защемило.

«Что я наделал! Что я наделал! Это же брат мой! Я его оставил без глаз! Слепым! На всю жизнь! Отец с меня три шкуры снимет!»