Горький вкус соли - стр. 55
«Как баско», – довольно согласилась она сама с собой, засыпала ямку и тщательно утрамбовала землю над своим кладом, потопав на ней для надёжности.
9
Вологодская область, железнодорожная станция Лесоповальная, 1962 год, сентябрь
Варя поправила непослушный локон, выбившийся из празднично уложенных волос. На какое-то мгновение она застыла, разглядывая себя в зеркале в комнате для невест ЗАГСа Харовского района. Девушка напротив казалась совсем незнакомой. Высокий начёс, серебряные серёжки-гвоздики, голубое кримпленовое платье и туфли «Цебо» на маленьком каблучке. С виду и не скажешь, что ей уже тридцать восемь и четверо детей по лавкам. Надо было только не улыбаться, иначе мелкая сеточка морщин предательски выдавала возраст, но сегодня её глаза сияли счастьем и, словно сами становясь солнышками, лучились, даря всем вокруг тепло и свет. Не улыбаться она не могла, ей хотелось кружиться и летать как когда-то, когда ей было двадцать, когда кончилась война и они все радостно высыпали на улицу, заливались смехом, обнимались, целовались, словно пытаясь впитать в себя навсегда счастье – полное, цельное! А сейчас она любила и была любима. После шести нескончаемо долгих лет, прожитых без ласки, без единого доброго словечка, без поцелуя, только с подушкой, проплаканной насквозь. Ей хотелось петь, хотелось выбежать из комнаты, найти Олега, убедиться, что он здесь, с ней, что он ещё любит её и никуда не ушёл, что она для него – самая лучшая и любимая, обнять его крепко-крепко и стоять так, никогда не расставаясь.
Она выглянула из окна: на улице лило как из ведра, стало темно, точно наступила ночь.
«И что это такое… Будто в мае… Так ведь сентябрь сейчас… бабье лето должно быть… Где ж оно бабье?» – И она задвинула тяжёлую парчовую штору.
«Бог всегда знает, как предупредить о беде», – вдруг ни с того ни с сего вспомнились слова матери… Варя махнула рукой, отгоняя от себя тревожные мысли.
Она подошла к работнице ЗАГСа, стоявшей неподалёку и разговаривавшей с продавщицей цветов.
– Дак готовая я.
– Ну вот и ладно. А что бледная такая? Переживаешь, что ли?
– Дак пошто мне переживать-то? По любви, чай, замуж выхожу, не по тятькиной указке.
– Ты не переживай, тут многие невесты в последнюю минуту паникуют. Ну ничего, побоятся-побоятся, а потом не успеют оглянуться – и замужем. Так что давай-ко, вот тебе дежурные румяна, иди, в порядок себя приведи, и жду тебя через, – женщина посмотрела на часы, висевшие над входом, – пять минут. Добро? – и, не дожидаясь ответа, добавила: – Ну, давай, давай, поторопись, красавица. А то у меня другая пара на подходе.
Олег первым спрыгнул с подножки поезда. Варя, следуя за ним, вдруг неуклюже поскользнулась, но он вовремя подхватил её. Они рассмеялись и поцеловались.
– Ну, Варюха-краюха! Заживём! – сказал Олег воодушевлённо. – Сегодня же переезжаю из барака к тебе! Крыльцо подправим, сарай, забор! С дровяника начнём, до зимы надо успеть.
– Да, дровяник – хорошо бы до зимы успеть, – согласилась Варя, взяла его под руку, и они пошли домой.
Здесь, на Лесоповальной, дождь, видимо, был коротким: ясно светило солнце, золотые, вымытые берёзы мягко стелили ковёр из листвы перед молодожёнами. Люди оборачивались, никто из сельчан не привык видеть Варю такой сияющей…