Горький привкус любви - стр. 3
Алена бросила взгляд на стол, пятитысячную купюру как ветром сдуло.
– Инна Викторовна, на столе лежали деньги, вы случайно их не трогали? – спросила она, понимая, что женщина пользуясь случаем просто украла их.
– Какие еще деньги? – побагровела та, выключая пылесос и воинственно вставляя вперед подбородок, подбоченилась. – Я сроду копейки чужой не брала!
– Ну-ну, я это замечала, когда вы возвращали сдачу с покупок продуктов, – холодно заметила Алена, и с гордо поднятой головой покинула гостиную, оставляя домработницу стоять с широко раскрытым ртом и выпученными глазами.
Зашла в спальню, чтобы переодеться в удобную одежду. Слезы тут же подступили к глазам, но она не доставит им такого удовольствия, нет, она будет сильной, и перенесет это испытание достойно… если получится, с тем количеством наличности что у нее имеется при себе. Раскрыв кошелек, она пересчитала то немногое что было, десять тысяч и пару сотен мелочью, если не тратить на право и налево, то вполне можно снять какой-нибудь угол, и сразу же начать поиск работы.
Переодевшись в удобные штаны, белую майку, и длинный кардиган из кремовой шерсти, Алена вынула из резной шкатулки все имеющиеся там украшения, это были ее собственные серьги, цепочки и кольца, все что ей дарил Виталий, он держал в сейфе в кабинете, и выдавал по необходимости, когда они шли на какой-нибудь вечер или в гости к его родителям, а потом сразу же отбирал и прятал обратно.
Окинув печальным взглядом на прощание стены ставшей родной за этот год спальни, девушка, взяв в руку сумочку, вышла в коридор. Инна Викторовна, сурово сжав алые губы, хлопотала у плиты, видимо готовила праздничный ужин для хозяина и его новой пассии.
Взяв пуховик, Алена оделась, накрутила на шею шарф, но прежде чем она успела натянуть шапку с помпоном, в коридор выскочила домработница с выпученными глазами, видимо Виталий строго настрого приказал ей проследить за тем, чтобы бывшая не рискнула прихватить норковую шубку, да больно-то хотелось, в пуховике куда удобнее передвигаться в общественном транспорте, ведь именно на него у нее сейчас и было средств.
– Шубу не брать! – зычно рыкнула Инна Викторовна, но пыл умерила, вида что на ценную вещь никто не покушается.
– Не кричите, я не глухая, – тихо вздохнув проговорила Алена, беря перчатки, сумку и ручку чемодана. – Я, надеюсь, что из белья вы ничего не взяли для своей дочери?
– Нужно больно, – зло огрызнулась та, отпирая дверь и широким шестов раскрыв ее, дерзко улыбнулась. – Скатертью дорога, Алена Ивановна.
– И вам всего хорошего, – ответила девушка, вытаскивая чемодан из квартиры. – Прощайте.
– Иди-иди уже, – поморщилась домработница, захлопывая за ней дверь и ворча отправляясь обратно на кухню. – Готовь тут весь день, словно пожрать в ресторане не мог со своей новой простипомой!
Спустившись на лифте вниз, Алена отцепив от брелока связку ключей, бросила на стойку администратора.
– Передадите Панфутеву из тридцать шестой, – сказала она, не оглядываясь.
– Всенепременно, Алена Ивановна, – с дежурной улыбкой проговорил молодой человек в темно-синем костюме с логотипом организации обслуживающей компании.
Выйдя из автоматически разъехавшихся дверей на улицу, Алена судорожно вдохнув свежего, пахнущего весной воздуха, отправилась практически в никуда, не имея за душой ни гроша, и не одной родной души в этом огромном, чужом ей городе.