Горькие ягодки - стр. 5
Ещё Дашка сказала, что Андрей, по словам Серёги, давно наплевал и забыл об этом. Не наплевал. И не забыл.
Я плачу опять. И реву, реву белугой. Как будто это может помочь. Ничто мне помочь не может, невзрачной дурочке, возомнившей по глупости своей, что все эти слова, наполненные нежностью и страстью, адресованы ей. Дурочка. Ничтожная некрасивая дурочка. Да он даже не может запомнить твоё имя, идиотка.
Потом я долго моюсь, смываю кровь с ног, и не только кровь. Смываю его. Мне до сих пор немного больно, саднит и, кажется, ещё кровит. Но, ничего, заживёт. До свадьбы заживёт, вспоминаю любимое мамино выражение. До свадьбы…
Потом я прохожу тихонько в нашу с Дашкой комнату. Андрей спит, вольготно раскинувшись на Дашкиной кровати. В полумраке комнаты он похож на прекрасного принца. Неужели эти губы целовали меня? И шептали невозможные сумасшедшие слова?
Нет, одёргиваю себя. С ним была вовсе не я. Она. А меня просто нет. Я никто для него.
Я вынимаю линзы из глаз, надеваю простой спортивный костюм, забираю волосы в скучный хвост. Я опять скучная заучка, ботанка, как называют таких, как я.
Я сижу по-турецки на своей кровати и в свете начинающегося дня тупо смотрю в учебник, не понимая ни строчки. Мой взгляд то и дело возвращается к Андрею. Элечка… Дашка предполагает, что именно эта история превратила сердце Андрея в камень.
«Твоё счастье разлетится на куски…
Ты с ума сойдёшь от горя и тоски…
Не ходи к нему на встречу, не ходи…
У него гранитный камушек в груди…» -это про меня. И про него…
Это так невероятно и невозможно, я и Андрей наедине. Часы и минуты, нежданно подаренные мне судьбой, убегают на глазах и больше никогда не повторятся. Я чувствую каждую секунду, что, смеясь надо мной, пропадает в потоке безжалостного времени. Андрей спит в шаге от меня, и я могу напоследок представить себе, что мы живём вместе, и… что у нас семья. Вот сейчас он проснётся и скажет: «Привет, моя милая… Иди ко мне…»
Солнечный луч заглядывает в комнату, зажигая искорки в волосах Андрея. Красиво. Андрей шевелится и распахивает глаза. Рывком садится на кровати, спустив ноги на пол.
-Ты кто? -недоумённо смотрит на меня. -А, ты Маруся, точно, -вспоминает он.
Потом неспешно встаёт, потягивается. На нём ничего нет и… ох, я чувствую, как начинает пылать моё лицо.
-Может, хочешь отсосать? -поймав мой взгляд, радушно предлагает Андрей и хохочет, увидев моё вытянувшееся лицо.
-Может, чаю? -на автомате выдвигаю альтернативу я.
-Можно и чаю, -взгляд Андрея падает на простыню. С огромным кровавым пятном. Он трёт виски, морща лоб.
-Слушай, а давно ты здесь? -спрашивает он. У ме-ня.
-Гм… Где-то с час…
-Ааа, ты не знаешь, случайно, кто здесь ещё был?
-Знаю, конечно, здесь всю ночь стояла очередь, даже, кажется, записывались загодя.
-Хм. Острим… Ну-ну.
Он не торопясь одевается, нисколько не стесняясь. Уходя, кидает визитку прямо на кровавое пятно: «Если кто-то из, гм, очереди, будет иметь повод позвонить, будь добра, передай, Маруся…»
-Меня зовут Марианна.
-Это неважно. Пока…
-Как, даже чаю не попьёте… -бормочу я вслед…
Я в прострации смотрю на закрывшуюся за ним дверь. Дашка переехала, и он больше никогда не придёт сюда. Наверное, мы ещё увидимся с ним на каких-нибудь праздниках Дашкиной новой семьи. И он опять не будет помнить, как меня зовут.