Горькие ягодки - стр. 27
11. глава 11
Марианна.
Я влетаю в наш офис, включаю компьютер и с головой погружаюсь в расчёты. Посчитать дома не получилось, Алёнка опять раскапризничалась, и я не смогла сосредоточиться, как ни старалась. Но проклятый баланс никак не хочет сходиться и здесь; и я считаю снова и снова.
Права на ошибку у меня точно нет. Нашему директору только дай повод меня уволить, я это прекрасно понимаю. Уволит за некомпетентность, гад, и всё, прощайте, денежки, так нужные нашей маленькой семье.
Сначала-то этот чёртов Дормидонтыч ко мне отнёсся очень хорошо, даже разрешил работать на удалёнке, когда у меня подошёл срок родов; да и потом, когда родилась Алёнка, выписал мне неплохую премию, хотя сразу после родов я работала очень мало.
Всё изменилось две недели назад. Я, как всегда, задержалась с бухгалтерской документацией. В офисе уже никого не было. Я заканчивала свою работу, когда в нашу комнату зашёл директор. Я сразу заметила, что он навеселе, ещё удивилась, зачем это он в таком виде заявился на работу.
После нескольких заданных не совсем впопад вопросов по работе Пётр Дормидонтыч вдруг вплотную приблизился ко мне, обдав резким запахом перегара. До меня не сразу дошла суть его намерений, я, смешно сказать, подумала, что он по пьяни просто не координирует свои движения. Поэтому я всего лишь отодвинулась от нетрезвого начальника, вместо того чтобы бежать побыстрее и подальше.
-И что это мы ломаемся, Прохоренко? -вопросил директор и внезапно облапал меня, плотно прижав к своему объёмистому животу.
Сказать, что я удивилась, это ничего не сказать. В тот миг, когда я застыла от неверия, что этот бред наяву происходит со мной, Пётр Дормидонтыч времени зря не терял. Его потная липкая ладонь больно сжала мою грудь. Другая рука начальника резво полезла мне под юбку.
-Ну давай же, Прохоренко, давай… Истосковалась, небось, по мужику-то… -шептал он мне прямо в ухо толстыми маслянистыми губами.
-Ох, ты ж тварь! Ну попомнишь ты у меня, попомнишь! Проститутка! Шалава московская! -орали эти же губы секунду спустя, после того как Пётр Дормидонтыч от души получил моим коленом по самому дорогому, что есть у мужчины. Ну, по тому самому. Аж колену больно было.
Излишне говорить, что после этого случая директор стал относиться ко мне резко негативно. Более того, я абсолютно уверена, что он только и ждёт подходящего случая, чтобы меня уволить. Очень уж злобные взгляды с его стороны я иногда ловлю на себе. Даже наши женщины заметили.
-Чем это ты ему не угодила-то, Марианн» -спросила раз Марь Григорьевна.
Я замешкалась тогда с ответом, но женщины и сами догадались: «Приставал, небось, козлина озабоченный. Думает, если мать-одиночка, так сразу и дала…» Обидно, конечно, слышать про мать-одиночку, но я и сама понимаю, что будь у меня муж, этот козёл ко мне не полез бы…
Таак. Да что же это такое? Не знаю, что со мной сегодня, вроде всё правильно делаю, но баланс сходиться не собирается. А мне нужно домой.
Как там моя доченька? Как там моя маленькая? Ох, уж эти наши зубки…
Я нервничаю, тороплюсь. Давно стемнело, но я не хочу тратить время даже на то, чтобы пройти пару шагов и включить свет. Вот чёрт. Я обещала Марь Григорьевне, что посчитаю и распечатаю баланс сегодня. К утру он должен лежать на столе у козла Петра Дормидонтыча.