Горькая любовь, или Она не ты. - стр. 22
- Разве утверждённую на роль актрису посреди фильма могут заменить? Мне кажется, ты не о том беспокоишься. Пусть завидуют, пусть злятся, будь выше этого!
- Ещё как меняют! Вспомни «Великолепный век» - Мириам Узерли сменили, и глазом не моргнули. Причём, зрители на Мириам едва не молились, и всё равно это её не спасло! Не угодила режиссёру и отправилась восвояси.
- Ладно, признаю – у вас там настоящий террариум единомышленников. Тогда просто береги себя и ничего не принимай близко к сердцу. Ник, не хочешь послушать, какие предварительные выводы вынес врач?
- Говори, - вздохнула жена.
- Девочка совершенно здоровая! Она почти наверняка идеально подходит.
- Я рада за тебя.
- За нас, Ника, ведь это будет родной тебе и мне, наш общий ребёнок!
- Я рада за нас, - послушно поправилась Вероника. – Ром, я пойду, вода стынет. Ты не звони больше, хорошо? Давай договоримся, что я буду тебе сама звонить, когда у меня выпадет свободное время?
- Хорошо, - нехотя согласился супруг и услышал, как Ника вздохнула с явным облегчением.
- Ну, тогда я побежала. Пока-пока!
Телефон мигнул, сбрасывая вызов, и замолчал.
Роман некоторое время бездумно смотрел на зажатый в пальцах сотовый, потом отложил его в сторону и задумался.
Очень хотелось с кем-то поделиться. Или напиться.
Но завтра заключительный этап сделки с Глобалникстроем, так что спиртное исключено. А вот поговорить…
С кем, интересно, если ему нельзя разглашать тайну рождения наследника? Все, даже ближайшее окружение, должны быть уверены, что ребёнка выносит и родит Вероника! Он и на эти съёмки согласился в большей мере именно поэтому – жена проведёт восемь месяцев в другой стране, никто из знакомых не увидит, что у неё не было живота. А что до картины, то пока отснимут, пока смонтируют, озвучат, год пройдёт, все забудут, когда это происходило. Потом, всегда можно будет сказать, что Ника снималась до беременности или в её начальном периоде, поэтому в кадре она стройняшка.
Но с кем-нибудь поделиться переживаниями и надеждами очень хотелось…
Романа буквально распирало изнутри – сам не ожидал, что идея с ребёнком его настолько захватит. До этого мысли о наследниках его почти не посещали, и к детям он относился с опасливой осторожностью. А тут – насмотрелся на плакаты в Центре Репродукции и генетики, что ли? Куда ни глянь – всюду счастливые лица пап-мам и толстощёкие, румяные младенцы. И на городских улицах сплошь и рядом реклама, где папа, мама и сын с дочкой – этакий эталон семьи. Раньше не обращал внимания, а теперь глаза сами находят. Наваждение какое-то!
Можно подумать, что он…
Мужчина замер, обдумывая мелькнувшую мысль.
Да ну, не может быть… С чего бы?
Но всё указывало – нет, не померещилось: он на самом деле хочет этого ребёнка! Своего сына или дочку… Сына, конечно, лучше – наследник, продолжатель фамилии! Сына, которого выносит для него чужая женщина.
Кстати, о Лизе – он слишком мало о ней знает, а именно от неё зависит жизнь его ребёнка на протяжении девяти месяцев! Пусть сын и не будет иметь с ней общих генов, но в теории телегонии всё-таки что-то этакое есть. Вдруг у Лизы был дед-преступник или тётка-сумасшедшая, и в кровь малыша попадут следы испорченных генов суррогатной матери?
Мужчина отставил чашку с недопитым кофе – вот к Лизе он сейчас и поедет!