Гори, гори ясно - стр. 20
– Понял, – кивнул в ответ на испытующий взгляд.
– Клятву зачастую можно обойти, – не унималась вурдалачка, чем напомнила мне домашних «нечистиков», тех тоже хлебом не корми – дай нотацию прочесть. – Особенно легок обход, если оставить в клятве лазейку. А уж обратить против тебя твои же добровольные откровения – для такого не нужно быть мастером слова. Среди жителей Ночи простачков и дурачков мало. Не задерживаются они, не выживают.
– Понял-понял, – я начал думать, что авария – не худший способ уйти от нравоучений.
– Отличненько! – машина жестко затормозила. – Приехали.
Мне всегда казалось, что на набережной парковаться нельзя, но у Хелен на сей счет, похоже, было свое мнение.
А дальше начались наши хождения по мукам.
Мы искали какую-то Яковлевну в яме. Яма – это столовая. Скажу так: теперь мне ясно, почему мать каждое утро вставала в несусветную рань и готовила родителю еду с расчетом на весь день.
Мы спускались в катакомбы за Катериной. По заверению «бывшей местной» Лены Курьяновой, мы находились ниже уровня земли. Я ей в этом вопросе верю, она доказала, что разбирается в университетских микротопонимах.
Лабиринт, Олимп, обшарпанная лестница, упирающаяся в потолок… Прогулялись мы изрядно, ноги к завершению похождений устали.
Все, что я вынес полезного из данного визита – это несколько умных слов, вроде «парцелляции». Еще получил несколько листов со списками фамилий. Позднее к ряду фамилий добавились адреса и телефоны.
Забегу вперед. Списки оказались пустышками, тратой времени. Я побеседовал с эрудированными людьми, выслушал от каждого слова сочувствия. Послушал (мало что понимая) о работах, научным руководителем для которых выступал отец.
О персональных исследованиях профессора Бельского толком ничего не узнал. Сотрудничал отец, по общим заверениям, с Мстиславом Юрьевичем Пивоварским и с доцентом кафедры. Последняя не могла со мной пообщаться по уважительной причине: ее сбила машина. Насмерть. Ровно год назад.
Еще были письма. Переписку отец вел обширную. Корреспонденции приходила на домашний адрес, но я надеялся, что на рабочем месте что-то обнаружится. Увы. Если что и было, после гибели профессора Пивоварского все увезли сотрудники органов. Я догадался, каких именно.
Лена предложила посетить и библиотеку. Уверен, рациональное зерно в ее предложении присутствовало. Представил, как пытаюсь пролистать все те тома, что хотя бы раз изучал отец согласно библиотечной карточке. Понял, что это будет башня из книг. И меня попросту завалит обилием информации.
Попросил Лену заняться библиотекой – она в литературе понимает куда больше.
Да-да, это после ее выступления в авто с «убью, расчленю и съем». Почему? Потому что все, с кем мы встретились в обшарпанном вместилище великих мыслей, сначала имели краткую беседу с вурдалачкой. Она подходила, шептала на ухо несколько слов и удалялась.
– То, чего я не слышу, того не смогу и пересказать, – как дошколенку, объяснила мне немертвая девушка. – В том числе и под давлением.
Конечно, оставался слух – тот, что куда совершеннее моего по заверению Жени Митина. Возможно, все ее поведение – клубы дыма. Напускное, путающее. Возможно, она и впрямь превосходный лицедей. А я – наивный глупец.
Кредит доверия ей, как союзнику, выдан и не исчерпан. До той поры – я играю с ней в открытую. С осознанием: если ошибусь – пойду на корм. Сначала кровопийцам, затем червячкам.