Гори - стр. 25
– Ну… мой папа тоже был в студии, поэтому я совершенно не возражала, что фотограф – мужчина.
Я сделала большой глоток теплой тягучей жидкости, пытаясь унять дрожь от нахлынувших, не самых лучших в моей жизни, воспоминаний.
– Рада, что ты реабилитируешься!
– Пытаюсь. Зато потом мы с папой пошли обедать в одно из лучших кафе Москвы. И я заказала себе очень калорийную лазанью и много-много очень вкусного мороженого.
– О! Вот что значит нет рядом твоей мамы. А что это ты пьешь сейчас, неужели какао? – Софи начала смешно вглядываться в экран.
– Угадала. И даже не с молоком, а со сливками. И аж с двумя ложками сахара. А еще у меня здесь овсяное печенье. – Я потрясла коробкой печенья под заливистый смех Софи и сделала еще глоток какао.
– Ох, Аня, что бы сказала твоя мама?
– Ну она бы сказала: “Дорогая, как ты можешь есть на ночь? Ты станешь жирной, и никто тебя не возьмет в модели”.
Наверное, мне удалось скопировать любимую интонацию моей мамы, потому что Софи смеялась взахлеб.
– Ну как, нравится иногда нарушать правила? – поинтересовалась она, когда смех утих.
– Не знаю, нравится или нет, но мне это было необходимо.
– Понимаю, тяжело вливаться в новый коллектив. Помню, как ты пришла впервые к нам в класс, такая красивая и смущенная. Но потом ты так резво разобралась со всеми недоброжелателями, так умело всех поставила на место. Забылось уже, каково это, переходить в другую школу, да?
Я была вынуждена согласиться. Тогда я была несколько другой, привыкшей к частой перемене мест, готовой защитить себя и своих родных. Но тогда мне было это важно, а сейчас уже нет.
– Но ты знаешь, большинство ребят лучше, чем в нашем с тобой классе. – Я поставила чашку на стол и взъерошила свои волосы.
– О, хочешь сказать, что твои испорченные москвичи лучше нашей питерской интеллигенции?
– Не совсем, – протянула я и виновато улыбнулась.
Я уже давно поняла, что в любом классе есть хорошие и плохие ребята. Не бывает исключений. И, к сожалению, с плохими мне не везло. Пару дней назад Мишель вместе со своей стаей таких же стервозных подруг зажала меня в женском туалете. Я как раз мыла руки, когда они ворвались в туалет, и выгнали всех остальных из помещения.
– Ты! – тут же зашипела Мишель и больно ткнула меня в плечо длинным ногтем. – Еще раз подойдешь к Ване, и я тебе все волосы повыдираю.
Я оценила ее воинственный вид, решив про себя, что она действительно может это сделать. Ее подруги выглядели одинаково устрашающе и, казалось, уже были готовы исполнить угрозу прямо сейчас.
– Я не подходила к Ване, – сказала правду я.
Никто ни к кому не подходил. И это было очень печально.
– Ты сидела с ним на английском. Мне все рассказали!
– Нас так посадила Людмила Сергеевна, – продолжала гнуть свою линию я, ощупывая пути спасения из этой безвыходной ситуации. Даже если я и смогла бы хоть как-то противостоять физически, против троих у меня не было шансов.
– Мне плевать, кто вас посадил. Держись подальше от него. Если он и будет с кем-то встречаться, то только со мной. Тебе ясно?
– Да, – нервно сглотнула я и посмотрела в горящие гневом глаза Мишель.
В какой-то момент я ее даже зауважала. Смогла бы я вот с таким упорством защищать того, кто мне нравился? Я сама знала ответ. Нет. Я – трусиха. Ничего не могу сделать в этой ситуации. А ведь Ваня мне нравится.