Горбатый Эльф - стр. 56
– Вы похожи на вечернее солнце, садящееся в облака, – восхищенно улыбнулся Брейд.
– О, вы первый угадали мой замысел, до этого мне говорили о розах и лебедях. Правда, я думала скорее о рассвете!
– Солнце на закате сияет более яркими красками.
Она была прелестна, почти так же, как и пять лет назад, когда ее брат привез юную Вивиан в столицу. Только те, кто хорошо запомнили внезапный восход новой звезды, замечали чуть более жесткие складки возле ярких губ, легкий намек на будущий второй подбородок, сузившиеся от кокетливого прищуривания глазки. Брейд с непонятной печалью наблюдал, как сквозь нежный девичий облик все чаще проступает вульгарная физиономия расчетливой трактирщицы. Он всем сердцем ненавидел Вивиан, но жалел о разрушении этой поразительно совершенной формы. Неловкий намек на то, что слава фаворитки клонится к закату, на секунду вызвал трактирщицу на поверхность, но она тут же спряталась под грустной улыбкой.
– Вы, наверное, правы. Действительно, закат лучше подходит к этим тревожным и печальным дням. Больше не будет ни паргольских пряностей, ни тремьенских кружев. Я истратила на это платье свой последний запас. Если война продлится, конец всем поставкам из Салема. Брейд, почему этот герцог не сложит оружие? Ведь у него нет никаких шансов на победу.
– Миледи, а как вы думаете, что ждет герцога Феруатского после того, как он сдастся?
– Казнь, безусловно. Но если он так любит свой народ, как он говорит, зачем он посылает людей на бессмысленную смерть? Он не может не понимать, что его поражение неизбежно.
– На его месте я бы с радостью отдал жизнь, чтобы не обрекать прекрасных дам Ракайи на лишения и скорбь. Ну а на своем – могу вам обещать, что еще до осени караван привезет из Салема и кружева, и благовония, и все прочие необходимые товары. Путь через Феруат – далеко не единственный.
– Через горы купцы отказываются ездить уже много лет.
– Я сам соберу караван и отправлю своих людей на его охрану. Уверяю вас, ему не будут грозить набеги.
Зазвучали лютни, пестрые фигурки придворных потянулись из сада в столовую. Брейд предложил Вивиан руку, но, отведя ее к столу, занял место напротив. Болтал с дряхлым герцогом Сеннетом, смешил его, изредка поглядывая на Вивиан с абсолютно непроницаемым выражением лица.
Вивиан не могла понять, что означает эта новая игра Брейда. Он был одним из немногих, кто никогда не пытался добиться ее благосклонности. Что-то изменилось, но что? Про него говорили, что он равнодушен к женщинам, иногда – с грязной улыбкой. Ерунда, конечно, Вивиан всегда чувствовала такие вещи. Она запрещала себе верить в свою победу. Брейд сидел недалеко от Янгиса, и сравнивать их было неприятно. Пожилой император с дряблыми подрумяненными щеками и ледяным взглядом – и смуглый, слишком свободный, слишком независимый Брейд с вечно поднятой бровью… Он здесь чужой и когда-нибудь его убьют. О, нет! Она с удивлением почувствовала, что ее сердце сжалось. Без него станет совсем скучно. Было бы занятно выйти за него замуж – а вдруг Янгис позволит? Он ведь давно советовал ей вступить с кем-нибудь в брак. Вивиан сама капризничала и клялась, что ее сердце отдано Янгису навечно: она верила, что рано или поздно станет императрицей. Лаэрта давно уже пустое место, и Янгис, конечно, избавится от нее.