Горбатый Эльф - стр. 32
И вот тогда Чанта придумала, чтобы Миррит учила кузину ракайскому языку. В доме все, к счастью, говорили на кадарском, Тайра по крайней мере понимала, о чем идет речь, хотя и пугала детей своим чудовищным горским диалектом. В Гарсине же образованные горожане все больше переходили на ракайский, кадарский теперь считался уделом простонародья. Ненавидели ракайцев, но…
Зачем Тайре изучать этот язык, если ее за порог не выпускали, она не знала. Миррит казалась ей высокомерной, уроки – чудовищно скучными. Но однажды Миррит предложила скрасить ненавистный ракайский рукоделием, и они обнаружили, что обе равно зачарованы волшебным миром радужных красок и фантастических образов. Потом, когда девочки выяснили, что Тайра считала Миррит надменной городской барышней, презирающей чумазую деревенщину, а Миррит видела в Тайре отважную всадницу, не замечающую домашнюю глупышку, они очень смеялись.
– Через месяц отец вернется из Ликейи, и ты наконец-то получишь свободу. Жалко, что он решил найти тебе жениха в Омейне, это так далеко от нас. Хотя он говорил, что это красивый приморский город, туда приходят корабли из всех стран. Послушай, а давай я попрошу папу, чтобы он и мне подыскал мужа в Омейне? Тогда нам не придется расставаться.
– Миррит… Я не поеду в Ликейю. Я не хочу выходить замуж за чужеземного купца, которого ни разу в жизни не видела.
– Но так ведь всегда бывает! Мы же не можем бегать по улицам и искать себе женихов. Я уверена, что отец найдет для тебя самого лучшего, и ты его будешь очень любить.
– Это будет выбор Джакоба, а не мой. Я не могу любить по чужому приказу.
– Но что же ты будешь делать? Сама ведь говорила, что твой Марис, скорей всего, тебя забыл.
– Не знаю… Уеду куда-нибудь, чтобы не подвергать твоих родителей опасности. Не могут же они меня вечно прятать, а замуж за дядиного купца я не пойду.
Дверь распахнулась. На пороге с каменным лицом стояла Чанта.
– Тайра, я хочу поговорить с тобой.
Тайра вскочила, заливаясь краской стыда и гнева. Неужто гордая кочевница Чанта подслушивала под дверью, как жалкая служанка?
Чанта почему-то повела ее не к себе, а в кабинет Джакоба и закрыла дверь на задвижку. Тайра сидела с очень прямой спиной и опущенными глазами, ожидая, когда можно будет произнести рвущиеся с языка слова: – «Госпожа Чанта, вы мне не мать, а Джакоб – не отец. Вы не можете распоряжаться мной, как собственностью. Я верну вам все, что вы потратили на меня за эту зиму».
А Чанта с жалостью рассматривала бледное напряженное лицо Тайры. Вот достанется кому-то эта горная кошка в жены – наплачется молодец. Зато, если сумеет приручить – что ж, вернее подруги на всем свете не найдет. И заговорила спокойно, даже весело, как о пустяках.
– Я должна рассказать тебе одну историю, раз уж ты решила жить по-своему. Джакоб твоих родителей со мной никогда не обсуждал. Думает, я не понимаю ничего, глухая да слепая. Боюсь, недоволен мною будет, сказочницей назовет. Но я считаю – ты имеешь право знать… Может быть, ты и правда заслуживаешь лучшей судьбы, чем он тебе предназначил.
Ты ведь слышала, что Джакоб меня из Дарнии привез? Моя семья там уже давно жила, отец когда-то в Дарнию коней на продажу гонял, а потом при них и остался – помощником королевского конюшего. Так что я выросла при дворце. Известное дело, слуги в господских делах разбираются получше хозяев, никакая новость незамеченной не проскользнет. А уж все, что Джакоба касается, я наизусть знала.