Гонзо-журналистика в СССР - стр. 16
Машенька и Аленушка продолжали скорбеть о своей несчастной бабской доле ещё некоторое время, и что-то там они ещё обсуждали и планы строили, и вроде как даже на мой счёт – но мне это было малоинтересно. Хотя самолюбие моё всё-таки ликовало. Именно с пришествием меня Гера стал «мужиком что надо» по мнению парочки провинциальных стерлядей. Достижение! И это притом, что Белозор был куда симпатичней меня-настоящего. Моя-то внешность как раз на уровне «чуть красивее обезьяны»… Ладно – не обезьяны. Какого-нибудь грифа-падальщика или страуса-марабу. Или марабу – аист? А страус – эму? Впрочем, и тот, и другой красоту имеют весьма специфическую…
Я ушёл по крышам гаражей, перепрыгивая с одной на другую, и спустился по дереву – корявой и раскидистой старой яблоне, листья которой уже начали ощутимо желтеть. Материал писать надо!
В редакции царила тишина, прерываемая стрекотом печатной машинки Фаечки из кабинета наборщиц. Вообще-то время обеда, но, видимо, девушка решила закончить работу, а потом уже спокойно уделить время себе любимой.
– Есть чё? – высунулся из своей лаборатории Стариков.
– Есть! Собаки!
– Давай сюда, у меня реактивы уже намучены!
Раскрутить фотоаппарат и достать кассету было делом минутным – и наш фотокор тут же скрылся за дверью, а я сел за «Ундервуд». Тема с собаками, кажется, преследовала меня всю мою жизнь. Что сейчас, что в будущем – в Дубровице не было никакого приюта или, например, питомника для животных. Как не было и отлова. Только отстрел! А добросердечные горожане этого не понимали и писали в редакцию письма, и звонили с просьбами как-то повлиять на коммунальщиков, чтобы «пёсиков куда-то забрали». Да никуда их не заберут! Их пристрелят!
Собачки не на деревьях вырастают, их кто-то сначала растит, а потом выбрасывает на улицу, а потом они плодятся… И – да, мне, например, жизнь одного человеческого детёныша важнее сотни собачьих жизней. Так что – мой выбор очевиден. Детская площадка – для детей, а не для псинок, какими бы миленькими они ни были… Поэтому осознавая последствия – напишу статью и, уверен, через пару дней собак во дворах уже не будет.
Ну да, одно из самых кошмарных воспоминаний из детства – это звук выстрела за домом, а потом чёрная кудрявая дворняжка волочит по дорожке из бетонной плитки окровавленные задние лапки. Кошмар? Кошмар. А второе самое жуткое воспоминание – металлическая горка, на которой сидит маленькая девчоночка, в ужасе прижимая к себе дурацкий двухцветный мячик, и свора псин, беснующихся вокруг, рыча и лая, и едва-едва не хватая её за ноги. Я в это время сидел на ближайшем каштане и пребывал в состоянии шока: от страха перед собаками и от осознания собственного бессилия и невозможности помочь девочке. Когда тебе пять с половиной лет – вряд ли справишься с полудюжиной крупных псов.
В общем, расписал всё это образно и эмоционально, закончив призывом к безответственным хозяевам не выбрасывать питомцев на улицу, сердобольных дубровчан – не прикармливать собак в общественных местах, а коммунальщиков – сделать уже хоть что-нибудь. И пошёл отдавать текст.
Татьяна Ивановна Светлова – заместитель главного редактора газеты – была в отпуске в момент моего попадания в Геру Белозора, и знакомиться нам пришлось в летние месяцы заново. Она была в шоке от нового Белозора, я – от неё.