Голубой пакет - стр. 13

Калюжный взял листок, исписанный мельчайшим, но разборчивым почерком, и стал читать.

– Молодец ты, Григорий Афанасьевич! Ей-богу, молодец! А ведь мне не пришло это в голову.

– Хе-хе!.. А мне пришло перед самым твоим, приходом, – признался Чернопятов. – Согласен?

– Полностью! Только вот что… – Он приложил палец ко лбу и закрыл глаза, пытаясь что-то вспомнить. – Мы какие явки им сообщали?

– Новые. Одну на Готовцева, вторую – на всякий случай – на меня. Это было в начале мая, когда они собирались прислать человека за деньгами…

– А-а… – вспомнил Калюжный. – За этими немецкими фальшивками?

– Вот-вот…

– Тогда все в порядке, – заявил Калюжный и спрятал листок за околыш кепки. – Завтра в двенадцать ночи депеша пойдет.

А в это время к городу подъезжала легковая машина, в которой восседали комендант города и начальник гестапо. Машину сопровождали четыре мотоциклиста.

Когда машина миновала мост через реку, начальник гестапо сказал:

– Как видите, в нашей зоне никаких следов нет.

Комендант вздохнул и ничего не сказал.

Поездка закончилась ничем. Выяснилось, что через деревню Лопухово за одно только утро по направлению к городу прошло десятка три машин. Несколько из них делали остановку в деревне.

Крестьяне на все расспросы отвечали неохотно и уж, конечно, ничего не могли сказать о какой-то особенной машине.

– А не думается ли вам, – вновь заговорил начальник гестапо, – что она не вышла еще с конечного пункта?

Комендант фыркнул:

– Я же телеграмму имею. В том-то и дело, что вышла. Вот куда девалась она, это мне непонятно. Неужели черт их понес проселками?

– Глупость, – заметил начальник гестапо.

– А что вы думаете? – проговорил комендант. – Взяли да и поехали, как короче и быстрее.

– Тогда бы они давно были здесь.

– Пожалуй, да…

Около комендатуры комендант кивнул своему спутнику и вышел. Начальник гестапо поехал к себе.

Не успел он сесть за свой стол, как зазвонил телефон и опять раздался голос коменданта:

– Это я, майор Фаслер… Мне только что вручили вторую шифровку… Машина вышла и должна давно быть у нас.

Начальник гестапо сделал нетерпеливый жест и ответил:

– Но ведь я с вами лично облазил все овраги и кюветы. Вы же сами убедились, что нет следов, ни аварии, ни взрыва.

– Я понимаю… – проговорил комендант. – Но что мне делать? Вы знаете, какое это серьезное дело?

– Знаю. Вы говорили. Но машина – не иголка. Это же машина, с людьми. И, наконец, почему вы не предъявляете претензий полевой полиции, фельджандармерии? Это же их, военное, а не мое дело. Я занимаюсь мирным населением.

В трубке послышался вздох. После короткой паузы комендант проговорил:

– Это ваше «мирное» население хуже открытого врага там, на фронте, – и он повесил трубку.

Начальник гестапо ругнулся.

– Черт знает что! Неужели нельзя было отправить курьера с такими документами по воздуху? А теперь ломай голову!

В дверь раздался стук.

– Войдите! – разрешил начальник гестапо.

Вошел молоденький оберштурмфюрер Мрозек, с гладко причесанной шевелюрой, подтянутый, аккуратный, в новехоньком мундире.

Представившись, он осведомился:

– Разрешите спросить?

– Что у вас?

– Я вам уже докладывал… Трое суток назад, в середине ночи, в эфире опять появилась неизвестная радиостанция… Мы ее именуем «крот».

– Вы уверены, что это именно та, которую засекли раньше, или новая?