Голубка в Вороньем логе - стр. 7
Он поежился, хотя в фургончике было жарко. Да и мне самой стало зябко от новостей и воспоминаний. Узнать о смерти сестры и сдерживаться, страшась ляпнуть лишнее… Но на то я и лучшая актриса театра, чтобы скрывать истинные чувства за положенной по роли маской.
— Эти сведения я раздобыла сама, уже после того, как сестра вышла замуж. Она не верила в сверхъестественное и ничего не боялась. Одурманенная любовью, могла отправиться куда угодно. И выполнить все, что бы ни потребовал от нее муж. А поругались мы не из-за места, а из-за самого предмета ее слепого обожания. Слишком жестким и властным человеком показался мне Корбл.
— А что требовал? — заинтересовался Степка. — Почему не понравился тебе с первого взгляда?
— Слишком суровый. Он не смог бы воплотить мечты Катерины, даже при великом желании, — как можно увереннее произнесла я. — А его поступки говорят сами за себя. Предупредил Катерину, что после свадьбы она не сможет покинуть Вороний лог. И запретил ей общаться с родными и близкими. За все пять лет сестра не написала мне ни единого письма, не позвонила, не приехала в гости. Выйдя замуж, она словно стерла свое имя с лица земли, пропала для мира…
Я бросила тоскливый взгляд на клочок бумаги, зажатый в руке. Всего лишь записка, со скупыми и наверняка неискренними словами сожаления. Без подписи и обратного адреса.
— Они не позволили мне прибыть на похороны, — со злостью произнесла я. — Не дали даже попрощаться.
— Согласен, это немыслимо, — согласился Степка. — И жестоко. Но вдруг у них были причины не приглашать тебя в свое поместье?
Я замялась. Разумеется, подобное приходило мне в голову, и не раз. И все же смириться с ситуацией — значит, признать собственную слабость. Отказаться от сестры, отречься от прошлого. Не могла я так поступить, не имела права…
— Лерочка, что собой? — спросил Степка, заглядывая в глаза. — Ты сейчас выглядишь так, будто на войну собралась. Помнишь, мы ставили сцену по теме битвы за Сталинград? Ты тогда играла медсестру, вытаскивавшую раненых с поля боя… Сейчас у тебя точно такое же выражение лица. И это меня пугает.
— Ты прав, — пришлось согласиться. — Я полна решимости.
— Уж не собираешься ли ты отправиться в Вороний лог? — спросил Степка. Несмотря на многолетний опыт перевоплощений, он не смог скрыть испуга. — Прошу тебя, не делай этого…
Я поднялась, подобрала записку и порвала в клочья.
— Они не отделаются от меня короткой запиской. Не на ту напали. Я поеду туда и выясню все о смерти сестры.
— Ты ненормальная, — отчитал Степка. — Что, если местные правы, и тебе там грозит опасность? Зачем так рисковать, Катерина мертва, ее уже не вернешь. А месть — это удел слабых.
— Я еду не мстить, — отринула я его предположения. — Проститься с сестрой. И… Не знаю, назови предчувствием, но мне нужно туда попасть. Чувствую, что нужна там.
— Кому? — обреченно спросил Степка. Подошел и попытался обнять. — Твое место здесь, ты нужна труппе, зрителям… И мне.
Я сделала шаг назад, уклоняясь от объятий. Вскинула голову и заявила:
— Не знаю, кому, но нужна совершенно точно. Еду, и не уговаривай.
— Ты всегда была упрямой, — вздохнул Степка. Подошел к двери и, прежде чем выйти, посоветовал: — Понимаю, сейчас берут верх эмоции, и ты не можешь рассуждать здраво. Надеюсь, это пройдет. Нет ничего такого, что не сможет вылечить лучший лекарь — время.