Голоса - стр. 23

Кстати, его коллеги с братвой, первое время после развала страны, старались общих крупных дел не иметь, кроме часто возникающих на почве личной неприязни разборок. Дела шли успешно, правда, иногда этот бизнес доводил коллег до могилы, а конкурентов до поездок в карьеры да лесопосадки. Снайперы работали редко, но умело, а также отточенная работа со взрывчаткой и всепродажность устраняла вопросы с постоянно возникающими, как грибы после дождя, группировками и их лидеров из областей. Расцвели Солнцевская, Ореховская, Волговская, Слоновская, Тамбовская ОПГ. Было весело, гастроли по городам отечества, рэкет и отжим бизнеса. Вообще время тяжёлое было – живёшь, дело своё мутишь, приезжают какие-то уроды, бабки требуют, ты их шлёшь на х*р. Они, если отмороженные, то тебе однозначно 3,14здец. Ты можешь нанять из чувства противоречия других, и вот началась разборка, а тебе потом ещё и отомстят, независимо от итогов. И всё больше возникает желающих иметь деньги из воздуха, городской пирог грызут не на жизнь, а на смерть.

Но времена менялись, к Самаре всё чаще приглядывались столичные гости, и постепенно старые порядки сходили на нет, его группировка стала смешиваться с московскими. Некоторые из них были полные отморозки, некоторые более спокойные. Воровской мир был жесток, но Станислав Сергеевич позже отмечал, что воровская среда своих не бросает. Почти всякий, кто отмотал по 209-й и 210-й статье («Организация и участие в деятельности преступного сообщества») мог получить работу со стороны легализовавшейся братвы. А вот государство возвращение и адаптацию зеков контролировать перестало. Даже в спокойные «нулевые» продолжал происходить беспредел: подрывы машин, перестрелки среди бела дня в центре крупных городов, нападения на рынки, убийство вице-губернатора Петербурга Михаила Маневича прогремело на всю страну. На волю выходили те, кто делал свои дела именно в середине 90-х, они видели, что лакомые места заняты, и снова воевали между собой сами бандиты, старые и новые, возвращались в обиход прежние бандитские методы – ничем, кроме как кулаком и паяльником, работать они не умеют, а отбивать себе «поляну» нужно.

Станислав Сергеевич сидел в раздумьях, разглядывая иконки на приборной панели – пробка никак не двигалась, а он вспоминал забавную ситуацию, как происходила ликвидация Управления по борьбе с организованной преступностью. Произошло это осенью 2008 года. Система борьбы с оргпреступностью в России начала выстраиваться ещё в советские времена, когда вслед за первыми кооперативами появились и первые рэкетиры. В 1988 году в Министерстве внутренних дел СССР создаётся 6-е Управление – по борьбе с бандитизмом. В начале 90-х, уже в российском МВД оно преобразуется в Управление по борьбе с оргпреступностью, начинают действовать РУОПы (позднее переименованные в РУБОПы). Они весьма самостоятельны, не подчиняются региональным УВД, имеют собственный спецназ – СОБРы. В массы уходит фраза: «Круче солнцевских только шаболовские» (на Шаболовке находился московский РУБОП). В 1994 году Борис Ельцин издал знаменитый указ «О неотложных мерах по защите населения от бандитизма». Он предусматривал задержание подозреваемых в тяжких преступлениях на 30 суток без предъявления обвинения и ряд других жестких мер. Кстати большинство мер тогда взяли из итальянского антимафиозного законодательства. Насмотрелись Спрута. В 1993–1994 годах был самый пик насильственной оргпреступности, и благодаря этому указу удалось большое число членов ОПГ забить в следственные изоляторы. Через три года указ отменили, но криминальную волну уже удалось остановить. В середине нулевых статус РУБОПов понизили, лишив их независимости и встроив в структуру местных УВД. А в 2008-м и вовсе ликвидировали, создав на их базе Управление «Э» – по борьбе с экстремизмом – и Центр по обеспечению безопасности лиц, подлежащих государственной защите. Как работают эшники, всем и так известно. («Чтобы ловить преступника, нужно думать, как преступник» – замечает Революционер).