Голоса деймонов - стр. 44
Истории этих великих героев современной науки (и здесь я использую термин «герой» совершенно осознанно и корректно) имеют нечто общее с историями Бумбы — в техническом, структурном смысле. Я говорю о том, как они заканчиваются. Большинство историй из романов, волшебных сказок, кинофильмов и театральных пьес сочиняются с прицелом на определенный финал. Все события должны вести к возможности сказать: «Они жили долго и счастливо» или «О читатель, я вышла за него замуж!»
Ну, или к последнему предложению «Скотного двора» Джорджа Оруэлла:
Звери снаружи перевели взгляд со свиньи на человека, потом опять на свинью и снова на человека — однако понять, где кто, уже было невозможно.
Такие истории ведут нас долгим путем через созвучия и разлады, через точки напряжения и снятия напряженности, но в конце концов мы неизменно приходим к развязке. История завершилась, все хвосты подобраны, сказать больше нечего.
Но истории о том, откуда пришел человек, — истории, которые рассказывают религия и наука, — так не работают. В них нет ни чувства, что сюжет завершен, возникающего в финале романов и пьес, ни эстетической и моральной полноты, присущей классическим волшебным сказкам. У историй о рождении и сотворении мира нет этой устремленности к концу. Многие истории религиозного типа рассказывают, что нас породил великий небесный отец (или, в случае с Бумбой, великий мастер бурчать животом), после чего обычно вводят читателя или слушателя в некие отношения с Создателем. Мы все — его дети и обязаны платить родителю благодарностью, поклонением и послушанием. Другая разновидность историй, научная, повествует об эволюции материи, начиная с первых мгновений Вселенной: о формировании атомов, о том, как одни атомы соединяются с другими, образуя все более сложные структуры и в конце концов порождая жизнь, а затем — о том, как развивается сама жизнь посредством естественного отбора.
Либо мы — дети небесного отца, либо мы сделаны из того же материала, что звезды.
И в том, и в другом случае эти истории сначала объясняют, как мы сюда попали, а потом вдруг заявляют: «Но на этом мы не заканчиваемся — дальше все зависит уже от тебя».
И сознаем мы это или нет, нравится нам или нет, мы оказываемся в тесных моральных отношениях с источником нашего бытия, будь то Бог или природа. Истории о божественном происхождении объясняют все предельно просто: делай то, не делай этого. У научных историй тоже есть свои выводы, но они изложены более тонко, косвенным образом — можно даже сказать, более демократично. Они зависят от нашего участия, от того, сделаем ли мы усилие, чтобы понять и согласиться.
Правдивые истории стоит рассказывать и стоит правильно понимать. И мы должны относиться честно к таким историям — и прежде всего к самой науке. Наука вообще существует лишь благодаря честности и храбрости. Птолемееву картину Солнечной системы постоянно подрывали и корректировали более честные и точные научные данные: да, мы знаем, что планетам полагается водить вокруг Земли идеальные хороводы, но если протереть глаза и приглядеться, мы увидим не это. А увидим вот это. Как вы думаете, почему они так себя ведут? И что на самом деле происходит там, наверху?
Храбрость таких, как Галилей и иже с ним, — это храбрость тех, кто не побоялся стать жертвами гонений и пугливой человеческой узколобости. Я невольно вздохнул с облегчением, когда узнал, что профессор Хокинг избежал когтей инквизиции во время визита в Ватикан: еще четыреста лет назад он бы живым оттуда не ушел, а учитывая масштабы времени, о которых мы сегодня слушали, что такое четыре сотни лет? Жалкая доля секунды. Мы подчас забываем, как нам повезло — жить в этом крошечном временнóм пузырьке, все еще согреваемом фоновой радиацией эпохи Просвещения. Мы можем слушать профессора Хокинга, и для этого не надо встречаться тайно, под покровом ночи, не надо носить маски, придумывать пароли, бояться предательства, ареста, пыток. И причина не только в интеллектуальном гении великих героев науки, прошлой и настоящей, но и в их беспримерной отваге.