Голоса деймонов - стр. 40
Это самая длинная книга поэмы — и, в некоторых отношениях, самая потрясающая. В описании встречи Сатаны с Евой мильтоновский дар драматического повествования достигает вершины. И сам процесс соблазнения (как с психологической, так и с нравственной стороны), и последующие реакции Адама и Евы, и их взаимные упреки показаны настолько живо и достоверно, что я смело могу утверждать: ни в одном романе или драме я не встречал ничего подобного.
И снова мы убеждаемся в том, насколько Сатана как персонаж интереснее Бога. Например, при виде невинного изящества Евы он испытывает совершенно неожиданные (для врага рода человеческого) чувства:
И Мильтон, этот непревзойденный мастер образа, использует здесь все доступные ему приемы в полной мере. Сатана приближается к Еве «…путем окольным», «как бы страшась, но алча»:
Их встреча — кульминационная точка, к которой постепенно подводило нас все предшествующее повествование. Я представляю себе, как Мильтон предвкушал эту грандиозную сцену с того момента, как впервые ее замыслил; представляю, как он примеривался к ней, оценивал свои силы, и наконец, сочтя, что задача ему все-таки по плечу, принялся за работу, исполненный яростной и хладнокровной радости.
И вот начинают разворачиваться все прискорбные последствия этой кульминационной сцены. Бог видел всё. Он прощает ангелов, поставленных сторожить райский сад, потому что предотвратить злодеяние Сатаны им и впрямь было не под силу. Судить падших людей он посылает Сына (гораздо более склонного к сочувствию, чем Бог Отец), а сам предает проклятию Змея.
Помимо неослабевающего — и выраженного чрезвычайно тонко — психологического интереса к тому, как развиваются в душах Адама и Евы чувство вины и раскаяние и как первые люди с горечью осознают, что жизнь их отныне изменится бесповоротно, мы наблюдаем, как отразился их поступок на мироздании в целом. Бог повелевает ангелам наклонить земную ось, чтобы на место вечной весны, которая «улыбалась [Земле] круглый год», пришли «язвящая стужа» и «знойная духота».
Мало того, Грех и Смерть, достроившие исполинский мост между земным миром и преисподней, входят в мир и начинают сеять раздор среди живых существ: «…Зверь восстал / На зверя, птицы кинулись на птиц, / И рыбы ополчились против рыб. / Отвергли все растительную снедь / И начали друг друга пожирать».
В этой книге мы в последний раз встречаем Сатану, который возвращается в Ад и возвещает о своем торжестве, но, к своему изумлению, слышит вместо восхищенных возгласов и рукоплесканий «свирепый свист / Несметных языков — презренья знак / Всеобщего…». Он сам и его приспешники превращаются в змей, но и этим наказание не ограничивается: в Аду появляется дерево, подобное райскому Древу познания, но плоды его оказываются на вкус горьки, как пепел. Эта средневековая комически-гротескная сцена полного уничижения — поистине прискорбный финал для великого романтического героя. Поэма же продолжается — но все внимание автора отныне принадлежит человечеству и его грядущей истории.