Голоса чертовски тонки. Новые истории из фантастического мира Шекспира (сборник) - стр. 10

– Ариэль! – восклицает сидящий у огня. – И – что это? Человеческое дитя?

– Рада встрече, Пак, – с улыбкой отвечает Ариэль.

Внезапно смутившись, следую за нею. Ариэль усаживает меня к огню и жмет руку Пака. Тот отмечает общность наших черт и с любопытством рассматривает меня.

– Это Миранда, – продолжает Ариэль. – Моя подопечная с безлюдного острова.

– Та самая? Ишь ты, а я-то думал, все это – сказки! Ну, если не все, то наполовину. – Подается вперед, опершись на ладони, и улыбается мне – от уха до уха. Светлая кожа его золотиста и тепла на вид, мелкие кудряшки шевелюры отливают медью в отблесках огня. – Воистину рад встрече, хоть и понятия не имею, что тебе могло занадобиться от меня.

– Она хочет ко двору Титании, – говорит Ариэль. – А я хочу, чтоб ты взял ее с собой.

– Так ты его спрашивала? – Ариэль вновь в облике леопарда, но самца или самки – мне было не понять. – О своей матери?

Нахмурившись, я опустилась на камень. Мысли спутались. Я вдруг почувствовала себя странно – легко и опустошенно, волоски на руках поднялись дыбом.

– Не знаю, – медленно ответила я. – А зачем? Разве нужно было?

Усы леопарда заходили ходуном.

– Ведь ты же начала расспрашивать – и на тебе! Передумала?

– Пере… думала?

– Миранда! С тобой все в порядке?

– Не знаю, что и сказать… – я было обхватила колени, но тут же разжала руки – голова леопарда легла на них, а бархатистые лапы вытянулись вдоль моих бедер. – Я чувствую себя как-то странно. О чем я должна была спросить?

– О твоей матери.

– У меня есть мать?

– Да.

– О. Должно быть, это здорово.

Ответом мне было досадливое фырканье:

– Если бы не этот запрет…

– Ничего. Все в порядке.

– Нет, Миранда. Ты прекрасно знаешь, что нет.

– Вот как?

– Знаешь. И прежде знала.

– Но все же… – усевшись рядом, мы оказались лицом к сумеркам, сгущавшимся над океаном. – Вечер такой прекрасный, разве нет?

На сей раз ответа вовсе не последовало.

– Ты хочешь, чтобы я – я! – отвел это дитя ко двору царицы Титании?

– Именно.

Пак, не мигая, таращится на Ариэль.

– Должно быть, ты позабыла, зачем меня призывают ко двору? – поворачивается ко мне и криво усмехается. – Сейчас я у царицы Титании не больно-то в чести.

– Отчего на сей раз? – с веселой улыбкой спрашивает Ариэль.

– Ты и сама знаешь.

– Зато Миранда не знает.

– Так Миранда и не спрашивает.

Оба глядят на меня. Щеки мои розовеют. Не знаю, смеяться мне или бежать, но не могу устоять перед соблазном новых знаний:

– Отчего же царица Титания разгневана на тебя?

– Есть на то причина, – отвечает Пак. – Я – доверенный посол царя Оберона – по крайней мере, один из таковых – и, раз уж кое-кто из свиты царицы взял на себя смелость высмеять меня в этом качестве, я взял на себя смелость заставить их об этом пожалеть.

– Пак хочет сказать, – поясняет Ариэль, – что заставил Мотылька влюбиться в черепаху, а Горчичное Зерно привязал волосами к иве, и оба они не сумели понять его юмора. Вот царь Оберон и послал его заглаживать вину – возмещать ущерб их чести и чести двора царицы Титании.

– В точности так, – соглашается Пак. – Я в опале, пусть моя проказа и не заслуживает этакой немилости, и – убей, не пойму, что проку Миранде в моем покровительстве.

– Ты просто смотришь на вещи не с того конца, – возражает Ариэль. – Для царицы Титании ее приверженцы – и их дары – священны. Ты приведешь к ней Миранду, и это будет расценено как проявление верности – и, кстати, раскаяния – с твоей стороны, ведь ты с легкостью мог бы отвести ее к царю. Так что, глупый проказник, твой позор не падет на Миранду. Напротив, она поможет тебе смыть его.