Голос из прошлого - стр. 8
Работники правоохранительных органов направились вслед за сторожем к одиноко стоящему дому. «Никогда ещё Штирлиц не был так близок к провалу» – озвучил Морковкин про себя мысль советского разведчика из фильма «17 мгновений весны». Фильм оказался настолько интересный, что смотрели всем бараком, тогда Семен досиживал свой первый срок в исправительно-трудовой колонии. Зэки после каждой серии обсуждали увиденное на экране, переживали за Штирлица… Между тем, он и сам, словно секретный разведчик, еще вчера почти догоревшие свечи с окон выбросил подальше от кладовки – так, на всякий случай. Несмотря на обеденное время, внутри помещения стоял полумрак, фонаря, естественно, ни у кого из работников милиции не оказалось, хотя по логике у эксперта он должен бы иметь место. Войдя в единственную комнату, заваленную лопатами, ватниками, ломами, каким – то рубероидом и прочими строительными материалами, Климов зафиксировал в голове: «Слева от входа стоит небольшой кухонный стол. На нем две пустых бутылки с надписью «Водка пшеничная», четыре граненых чистых стакана, закопченный коричневый чайник. А так же пять пустых дюралевых кружек, старая зеленая кастрюля. Рядом три деревянных табуретки. Справа – сваренная самодельная буржуйка, березовые дрова вперемежку с обрезками досок. Дальше «строительный хлам», слева у стены матрац без постельных принадлежностей и байковое старое одеяло, скомканное в бесформенную кучу…».
Климов решил уточнить у сторожа:
– А как же ты спишь без простынки, подушки? Ведь не стоишь же на посту всю ночь?
Морковкин ухмыльнулся и неторопливо ответил:
– Гражданин начальник, кимарю, конечно. Но не крепко… В буржуйку дров надо то и дело подкидывать, а то замерзнешь. Ну и стройку разок другой обойти вокруг.
При этом Морковкин подумал: «Как хорошо, что простынку с верхним вторым матрацем я под пол кинул, а сверху рубероидом завалил. А то, мало ли какие следы «мусора» найдут после своих экспертиз». Следователь прокуратуры Горшков, слеповато жмурясь возле грязного окна, добросовестно записывал в протокол осмотра все увиденное. Его Климов отвлекать не решился и обратился к Сироткину:
–Ну, что скажешь, Геннадий Андреевич?
– Темновато, чтобы отпечатки пальцев искать. Да и тут не меньше сотни человек побывало, строителей. Могу забрать в отдел и тщательно осмотреть винные бутылки и стаканы. Только пусть следователь отметит, что я их изъял на экспертизу. Кружки, думаю, надо оставить. Пусть чаек пьют работяги, да и пустое занятие на них что-то искать.
Дождавшись, когда Николай Михайлович Горшков закончил «бумагу марать», Климов категорично заявил охраннику строительных ценностей:
– Гражданин Морковкин, вам придется проехать с нами на допрос.
Тот сразу насупился, но ничего не ответил. Все присутствующие направились к машине. Последним вышел Семен. Он успел по ходу движения где-то подобрать навесной замок, который демонстративно запер на два оборота, а ключ положил сверху над дверью. Предусмотрительно, чтобы не было лишних вопросов, произнес:
– Он всегда здесь лежит. Все строители знают.
Когда подошли к милицейскому Уазику, несмотря на имеющееся свободное место, сторожа в салон Владимир не пустил, попросил водителя поместить его в бокс для задержанных. При этом подумал: «Пусть привыкает на волю смотреть через решетку». Машина, пыхнув черным выхлопным газом, направилась в сторону улицы Гагарина, объезжая огромные ямы и выбоины в земле возле стройки.