Голос – больше половины любви - стр. 2
Пастор перевел взгляд в небо. Над головой парил черный ворон. Тот, перед тем как скрыться между ветвями деревьев, словно подавая знак, злобно каркнул.
– Пора прощаться с Джеко, дитя мое, – сказал Хельге.
– Еще минута, – попросил Кристофер. – Он обещал приехать, – с оставшейся надеждой добавил он. Его согнутые в локтях и прижатые к туловищу руки дернулись. Кристофер вытащил из кармана пуховика руку, крепко сжимающую смартфон. Большим пальцем он провел по черному экрану. На разблокированном дисплее засветилась заставка – селфи с забавно скалившимся псом, – появились часы с датой и временем, а под ними выскочило одно новое сообщение:
«Сынок, не могу приехать – срочные дела. Прости. Люблю».
Кристофер тяжело вздохнул и судорожно сглотнул слюну. На его лице появилась гримаса разочарования. Он мог бы и не рассчитывать на приезд отца, однако до последнего верил, что папа не обманет, не оставит его в этот страшный день.
Повисла долгая пауза. Дверь на террасу легонько скрипнула, и за спиной встрепенувшегося Кристофера как по команде выстроились в ряд три фигуры: сестер и брата. Их голоса не звучали громко, но для мальчика они раздались, как пушечные залпы, разбивающие тишину.
Кто-то из присутствующих сделал несколько несмелых шагов вперед, спустился по ступенькам, оказавшись за спиной Кристофера. Тот продолжал неподвижно стоять с айфоном в руке, тупо уставившись в экран. Казалось, ему не хватало воздуха, грудь тяжело вздымалась под широкой курткой.
Ослабленный простудой Йоханнес тихонько кашлянул и положил ладонь на плечо младшего брата. Знак поддержки и сочувствия. Кристофер этого не видел, но знал: взрослый и серьезный Йоханнес плачет вместе с ним.
– Папа не приедет… – выдавил из себя Кристофер.
– Как всегда, – буркнул Йоханнес. – Бьюсь об заклад, если бы я умер, он тоже бы не приехал.
Казалось, совсем недавно отец останавливал машину у дома, прямо под окном кухни, откуда можно было рассмотреть его уставшее, но счастливое лицо. Он всегда спешил домой, к тем, кто любил его до невозможности нежной любовью, – к жене и детям.
Но сейчас отца не было рядом.
В обрывке полузабытого воспоминания Кристофер видел, как всей большой и дружной семьей они собирались в дорогу. Он помогал папе упаковывать вещи, Джеко, виляя хвостом, был тут как тут, путался под ногами, лаял, предвкушая интересное путешествие семьи в летний домик в горах.
Потом – одна большая спутанная куча событий. Последнее, что осталось в памяти мальчика широким и болезненным шрамом, – День независимости, семнадцатое мая. Родители сильно поссорились.
Мама плакала.
А вечером отец, не сказав ни слова, собрал все свои вещи в один громоздкий чемодан, бросил его в машину и уехал. Он оставил семью и больше не возвращался. В редких звонках и еще более редких сообщениях он много чего обещал: подарки, совместные прогулки и поездки, катания на лыжах… Но ни одно из этих обещаний не было сдержано. Со временем папа превратился в призрака, в существование которого в семье уже никто не верил. Никто, кроме самого маленького Кристофера.
Йоханнес открыл и снова закрыл рот, словно хотел что-то сказать, но передумал.
Кристофер безучастно щелкнул кнопку беззвучного режима на телефоне и бросил его в карман. С видимым усилием, будто ноги налились воском, он приблизился к яме, в которой лежал Джеко, наклонился, набрал в ладонь горсть холодной земли и медленно высыпал ее на свежую насыпь.