Голос – больше половины любви - стр. 12
По совершенно безлюдному залу пронесся аромат жареных зерен. Взяв стаканы с готовым напитком, Софи зашагала к выходу.
Под порывами свежего ветра ей стало холодно в ее кедах. Она пошла быстрее, мечтая нырнуть в теплую машину.
– Осторожно, горячий, – сообщила Софи, протягивая сестре стакан. – Без сахара, как и просила.
На мгновение взгляды Софи и Эммы скрестились. Осталось еще их сестринское единство и совсем не выдохлась их родственная связь. Через несколько минут, попивая кофе и болтая о парнях, старых временах и прочих девичьих штучках, они покинули заправку.
Когда Софи выехала на трассу Е-18, Эмма, обнимая стакан, тихо призналась:
– Я еще не улетела, а уже скучаю по тебе, клянусь.
Софи всерьез озаботилась заявлениями сестры:
– И я по тебе буду скучать. Обещай, что будешь звонить и писать мне.
– Обещаю. – Эмма клятвенно подняла руку. – Знаешь, я на минуту представила, что мы навсегда поссоримся или с одной из нас что-то случится. Как тогда жить? – осторожно поинтересовалась она.
Лицо Софи нахмурилось, лоб прочертила глубокая морщина. Она сделала глоток латте, несколько мгновений подержала жидкость во рту и лишь затем проглотила.
– Не думай о плохом. Все будет хорошо, – сказала она. – И вообще, это я – художница, я – утонченная натура с болезненным внутренним миром и вечным экзистенциальным кризисом. А ты у нас ученая с холодным разумом, не склонная ко всякого рода философии.
Эмма грустно улыбнулась. Софи не подозревала, что сестра улыбается ей в последний раз и что своего рода исповедь была ее последними, сказанными перед смертью словами.
Все, что почувствовала Софи в момент столкновения с вылетевшим на нее внедорожником – жгучую головную боль и приступ тошноты. Она не поняла, как моментально очутилась в своей машине вверх ногами. Ее «Тойота» от силы удара о другой автомобиль два раза перевернулась и приземлилась на крышу. Ремень безопасности настолько прижал девушку к водительскому креслу, что, казалось, тело не выдержит, лопнет и все внутренности вытекут наружу. Она попыталась пошевелить болтающимися, как веревки, ногами и ужаснулась оттого, что они не подчиняются ее командам. Тогда она, не чувствуя конечностей, попробовала повернуть шею, чтобы взглянуть на Эмму.
Эмма не подавала признаков жизни. Сестра походила на пристегнутую, согнутую пополам куклу со сломанной тонкой шеей. Ее бледное лицо, на котором еще недавно играла грустная улыбка, было полностью изрезано битым стеклом и залито кровью.
Софи пыталась закричать, позвать кого-нибудь на помощь, но из-за перенесенного шока и медленно расползающейся по всему телу боли, вместо крика у нее лишь получалось открывать, как рыба, рот. Она то и дело отключалась, а когда вновь приходила в себя, то, борясь со стуком зубов, объясняла Эмме, что скоро их вытащат отсюда, что наверняка к ним уже выехали спасатели, просила сестру немного потерпеть.
Вдруг она услышала, как кто-то совсем недалеко от ее машины остро тормозит и останавливается. Яркий свет фар ослепил ее. Сердце начало биться быстрее и чаще. В голове пронесся вихрь мыслей, одна мысль прорвалась через этот поток: шанс на спасение.
Она попыталась успокоиться, но паника не отпускала. Словно в бреду, Софи объясняла Эмме, что сейчас им помогут, точно помогут.
Набрав полные легкие воздуха, Софи принялась что есть силы кричать, надеясь, что человек, светивший фарами, ее услышит.