Голодный мир - стр. 25
Влад смог наконец подняться, оперся на плиту. Голова кружилась, ноги держали с трудом, – он еще не отошел от шока после внезапного нападения.
– Пошел отсюда, – сказал он и попытался пнуть извивающегося на полу Костика; нога скользнула, промахнулся, едва опять не упал.
Неожиданно Костик громко, с подвываниями, зарыдал.
– Владик, родной, не губи… Убьют меня нахуй… Мне ни домой нельзя, никуда… Пасут кругом…
– Пошел нахер! – взревел Влад.
Он не помнил, как умудрился поднять обвисшего воющего Костика; как, пачкаясь кровью и вискарем, вытащил его из кухни; как, вспомнив вдруг об Ольге-Олесе, с бранью вернулся, выудил из-под батареи телефон и засунул его в нагрудный карман гендиректорской рубашки; как потянулся к замкам, чтобы вытолкать уже наконец обезумевшего гостя; как…
В дверь настойчиво зазвонили.
– Сука, слил меня?! – взревел Костик. – Мразь, убью!
Он по-женски, ногтями вцепился Владлену в щеку. Стало очень больно – как будто в лицо вбили гвозди.
– Вы что там вытворяете, сволочи?! – зазвучал из-за двери голос бабки в пуховом платке. – Ночь на дворе, что ж вы за нелюди такие!
Влад вдруг увидел, как сама собой повернулась ручка двери запертой комнаты с хозяйским хламом.
Дверь едва заметно, на сантиметр-два, приоткрылась.
Остро запахло гнилью.
Не обращая внимания на текущую по лицу кровь, Влад заткнул Костику рот ладонью и неловко, спиной вперед поволок его в сторону кладовки. Пусть посидит там среди хлама, в себя придет. Тварь такая!..
В дверь продолжали лихорадочно звонить; если пьяный дебош не перебудил полдома, то с этим точно справилась возмущенная бабка.
Гендир пытался вырваться и бешено рычал – но Влад был моложе и сильнее, плюс гораздо более трезвый, так что освободиться из его хватки у Костика не получалось.
За всем бедламом никто не услышал звуков, доносящихся из-за приоткрытой двери хозяйской комнаты. Там тихо, без слов, словно в предвкушении, напевал кто-то, у кого никогда не было рта.
Глаза Костика приняли безумное выражение. Он попытался оглянуться, не смог, чуть вывернул голову и вонзил зубы Владу в палец – по-настоящему, люто, как дикий зверь, из последних сил цепляющийся за жизнь.
– Сука, да успокойся ты уже! – взвизгнул Влад и распахнул дверь кладовки.
Там больше не было хозяйской мебели.
Не было даже не предназначенных для человеческого взгляда саванов, исчезающих в темноте.
Всё, что успел разглядеть истекающий кровью и паникующий Влад, – это кошмарные звёзды, кричащие с неба. Небо было картонным.
Он пнул Костика в живот и разжал руки.
Гендир сделал несколько неуверенных, заплетающихся шагов назад, почти смог восстановить равновесие, но в последний момент споткнулся о завернувшийся уголок линолеума – и спиной вперед упал в запретную комнату.
Влад захлопнул за ним дверь.
Кричащие звёзды переделывали Константина Витальевича Савкина, до недавнего прошлого – генерального директора московского диджитал-агентства «Мульти-Пульти», в течение десяти тысяч человеческих жизней, – до тех пор, пока он не начал кричать с ними в унисон.
То, что в первую же минуту переделки Константин Витальевич Савкин лишился разума, ему не помогло.
Константина Витальевича Савкина больше никто никогда не видел.
Владу, конечно, доводилось попадать в нехорошие ситуации – без них жизнь понаехавшего в Москву из провинции работника творческих индустрий была немыслима. Он отдавал последние деньги ментам, убегал по темным промзонам от гопарей, не мог найти закладки, растягивал один «роллтон» на двое суток, – но по сравнению с тем, что происходило сейчас, всё это казалось детскими шалостями.