Голод - стр. 8
Разумеется, Малыш Пит создавал для себя собственную реальность. В определённом и очень важном смысле, он создал новую реальность для всех.
Этот задний двор принадлежал не Астрид, этот дом не был её домом. Её дом спалил Дрейк Мервин. Но уж чего-чего, а домов в Пердидо-бич хватало. Большинство из них пустовало. И хотя многие дети остались жить в своих старых домах, другие не могли вынести воспоминаний, которые хранили их прежние спальни и гостиные. Астрид уже со счёта сбилась, сколько раз она видела плачущих детей, вспоминающих, как мама готовила на кухне, как папа стриг лужайку, как старшие братья и сёстры щёлкали каналами телевизора.
Детям было ужасно одиноко. Одиночество, страх и грусть никогда не покидали УРОДЗ. Поэтому дети часто селились вместе, и дома становились похожи на студенческие общежития.
Вместе с Астрид жили Мэри Террафино со своим младшим братом Джоном; всё чаще и чаще с ними оставался и Сэм. Официально Сэм жил в свободном офисе в здании муниципалитета – в мэрии, спал на диванчике, готовил еду в микроволновке и пользовался бывшей общественной уборной. Но это было очень мрачное место, и Астрид не раз просила его считать её дом своим. В конце концов, они практически семья. И, что как минимум символично, они стали первой, в своём роде, семьёй в УРОДЗ: заменили маму и папу детям, оставшимся без родителей.
Астрид услышала приближение Сэма ещё до того, как он показался в дверях. Пердидо-Бич всегда был маленьким тихим городком, а теперь здесь почти всегда стояла тишина, как в церкви. Сэм сам вошёл в дом и, переходя из комнаты в комнату, звал её по имени.
– Сэм! – крикнула она. Но Сэм не услышал, пока не открыл заднюю дверь и не ступил на дощатую веранду.
Хватило одного взгляда, чтобы понять – произошло что-то ужасное. Сэм не умел скрывать свои чувства, по крайней мере, от Астрид.
– Что такое? – спросила она.
Вместо ответа он прошагал по неаккуратному, заросшему сорняками газону и обнял её. Астрид терпеливо обняла его тоже, зная, что он всё ей расскажет, как только сможет.
Сэм зарылся лицом в её волосы. Она чувствовала его дыхание на своей шее, в ухе защекотало. Ей нравилось чувствовать, как он прижимается к ней своим телом. Ей было приятно осознание, что ему необходимо обнимать её. Но в этом объятии не ощущалось ни доли романтики.
Наконец, Сэм её отпустил. И подошёл к качелям, чтобы покачать Малыша Пита: кажется, ему нужна была физическая нагрузка.
– Е. З. мёртв, – сказал он безо всяких предисловий. – Я объезжал поля вместе с Эдилио. Я, Эдилио, Альберт и Е. З., мы взяли его, чтобы было веселее. Понимаешь. Е. З. поехал с нами просто так, без причины, он просто попросился с нами, и я разрешил, потому что мне казалось, что я постоянно говорю всем только нет, нет, нет, а теперь он мёртв.
Сэм толкнул качели сильнее, чем Астрид. Малыш Пит чуть не упал на спину.
– О, боже. Как это произошло?
– Черви, – мрачно ответил Сэм. – Что-то вроде червей. Или змеи. Я не знаю. Я принёс одну мёртвую особь, там, на кухне. Я надеялся, что ты сможешь… сам не знаю, на что я надеялся. Ты у нас вроде как эксперт по мутациям, да?
На фразе про «эксперта» его губы скривились в кислой улыбке. Никакой Астрид не эксперт. Просто она была единственным человеком, которому не всё равно, что же происходит в УРОДЗ с научной точки зрения.