Голландские дети самые счастливые - стр. 5

Ответ на вопрос, отчего голландские дети самые счастливые, я начала искать дома, в Дорне, городке с населением десять тысяч человек, расположенном посреди национального парка, где живут молодые семьи, пенсионеры, любители природы и просто неторопливой жизни. Здесь дети играют на засаженных деревьями улицах, ценятся вкусные домашние блинчики и теплое шоколадное молоко. В Дорне едят свежевыпеченные вафли на фермерской ярмарке, воздух весной и летом пропитан дымом от барбекю, а зимой и осенью – от горящих в печи поленьев, и лучший способ завести новых друзей, юных и не очень, – прогуляться по окрестному лесу. А еще отсюда 5478 миль до Сан-Франциско, места, которое бо́льшую часть жизни я звала своим домом.

Хотя я получаю информацию о том, как живется в родных местах, – спасибо ленте «Фейсбука», публикациям в «Инстаграме» и видеочату в «Скайпе», – сама я существую в параллельной вселенной. Мои родители прилагали массу усилий, стремясь «соответствовать»; мантру «Мы сделали все, чтобы вы получили хорошее образование и жили лучше нас» я слышала изо дня в день. Они задали необычайно высокую планку касательно успехов в учебе, и любой недостаток, любой промах означал позор семьи. Вопрос о том, счастливы ли мы с братьями, всегда оставался второстепенным, некой сноской на полях списка более насущных дел, пока родители работали, не жалея себя. Ведь надо было оплачивать наше обучение в частной католической школе, гасить ипотеку, покупать продукты, помогать оставшимся на Филиппинах родственникам и при этом выглядеть не хуже соседей.

Казалось, что детство – не самое радостное время в жизни, а период, который просто нужно перетерпеть. Теперь я, по иронии судьбы, тоже оставила родину и переехала в голландскую деревушку, где занимаюсь воспитанием детей и осваиваю культуру, так непохожую на нашу, – точь-в-точь как это делали мои мать и отец.

Виной всему трансатлантический роман, любовь с первого взгляда. Однажды голландский студент-магистрант в прямом смысле слова возник на пороге моего дома. Как оказалось, моя кузина Грейс, его приятельница по колледжу Университета Флориды, решила, будто мы с ним созданы друг для друга. Меня это не интересовало – я была слишком занята карьерой в сфере медицинских исследований. Поэтому Грейс взяла дело в свои руки: приехала с Брамом ко мне в гости в Филадельфию, сделав вид, будто пригласила друга просто за компанию. Это была его последняя неделя в Соединенных Штатах перед возвращением в Нидерланды и защитой магистерской диссертации.

Любовь с первого взгляда предсказать невозможно. Я уж точно не ожидала, что открою дверь симпатичному европейцу, а он возьмет да и признается мне в любви через несколько часов. На счастье, мне хватило здравого смысла дать голландскому парню шанс – на расстоянии в 3721 милю через Атлантический океан, разумеется. У нас начался настоящий старомодный роман, правда, с современным оттенком: он писал длинные бумажные письма, часто присылал электронные, мы регулярно общались в чате «Гугла» и спонтанно созванивались по телефону. Впервые в жизни я задалась вопросом, к чему на самом деле лежит у меня душа. И выяснилось, что вовсе не к медицине.