Голец Тонмэй - стр. 10
Старик вынул изо рта трубку и, обтерев чубук о шерсть мягкой шкуры, протянул ее старцу Гургули со словами:
– Мы рады вам.
Старец Гургули молча принял из рук хозяина чума дымящуюся трубку, сунул в рот и коротко затянулся. Затем с достоинством вернул обратно. Прожив долгую жизнь, он знал толк в обычаях ламутов. Он понял главное: хозяин встречает их с миром, потому с легким сердцем принял протянутую трубку.
– Мы тоже ламуты. Недавно добрались сюда, – вновь заговорил хозяин.
– Хотелось бы узнать, откуда вы приехали? – тихо проговорил старец Гургули. Он знал в лицо почти всех окрестных ламутов. А эти ему показались незнакомыми. Явно издалека.
– Мы с Колымы…
– Издалека… – Старец понял, что неспроста пришельцы добрались сюда. Он полагал, что после его слов хозяин сам расскажет, почему подались в такую даль. Но тот ничего не пояснил. «Со временем все прояснится само собой, – подумал Гургули. – А с расспросами повременим».
– Сначала познакомимся. – Старик оглянулся на своих. – Вот перед вами моя семья. Куда я, туда и они. Все мои вместе со мной. Меня зовут Кагана. С такими словами, прижав правую ладонь к груди, он слегка склонил голову. Потом кивнул на крепко сбитого парня: – Это мой сын Гидани. У нас все держится на нем. – После этих слов чуть слышно пробормотал: – Дух земли, не обессудь за мои слова. Не думай, будто я хвалю сына. Пойми меня, старого человека, правильно.
Старец Гургули понял хозяина чума: просит прощения у Духа земли, чтобы тот не осудил за похвалу сыну. У ламутов в самом деле не принято при чужих возвышать родных и близких, особенно детей. Это у них не поощряется. По их разумению это может привести к порче или сглазу.
Старик Кагана понял, что гости правильно восприняли его слова. Он продолжил:
– Это мать моих детей Кулума, – хозяин чума тепло глянул на все еще моложавую ламутку. Потом широко улыбнулся, глядя на девушку: – Моя единственная дочь Айсач.
Старец Гургули каждому слову хозяина чума отвечал поклоном седой головы. Так он демонстрировал свое уважение ко всем домочадцам.
– А эти молодые ламуты мои родственники. Вот этого зовут Онаки. – Старец кивком головы указал на лохматого парня. – Рядом с ним его младший брат Нолима. Мои верные помощники… – Кагана улыбнулся.
Он выжидающе посмотрел на гостя. Старец Гургули понял его, тихонько кашлянул в кулак и молвил:
– Меня с рождения нарекли Гургули… – Он поглядел на сына. – Это мой сын Ичээни.
Хозяин кивнул, вновь набил трубку табаком. Зажженную лучинку, поданную ему дочерью Айсач, поднес к головке трубки и затянулся. Вновь, как в первый раз, старательно обтер чубук и протянул трубку Гургули со словами:
– Покури, отец Ичээни, не торопи себя. Кури в свое удовольствие.
Глаза старца Гургули заблестели. Его давно тянуло покурить, но его опередил предупредительный Кагана.
Поговорили о сокжоях. Старец Гургули рассказал, что сюда они добрались на днях и еще не добыли ни одного. Вчера и сегодня пытались найти сокжоев. Но пока похвалиться нечем. Кое-где обнаружили с десяток, но этого мало, не стали их тревожить. И тут наткнулись на незнакомые чумы.
Старец Гургули вынул свою трубку с мешочком. Плотно набил ее табаком. Ичээни поднес лучинку. Старец молча протянул дымящуюся трубку старику Кагане. Тот, улыбаясь, принял трубку из рук Гургули и затянулся.