Голь на выдумки хитра. Фантастическая повесть - стр. 14

– Плутала она длительно, – вздохнула хозяйка дома, – заговариваться от ужасти принялась. Но я хворь всяку лечу, знашь же.

– А где коса ейная? – вдруг заметил мои волосы до плеч гость.

– Вошки завелись, поелику и откромсала, дабы мыть сподручнее было, – соврала, не моргнув глазом, Маланья.

Ничего себе! Это у меня-то вошки? А как ласково она их называет!

– Маня, – наклонился надо мной Потап Тимофеевич. – Маня, дочура моя разлюбезная, не хворай боле, ввечеру Петро твой к тибе прибудет.

«Пошёл к чертовой матери», – про себя выругалась я, а вслух смиренно произнесла:

– Выздоровею обязательно.

«Молодец! – завопило второе Я. Оно чуть ли не прыгало от радости. – Свой шанс упускать нельзя»!

«Какой шанс»? – поморщилась я.

«Этот тип богат, разве не видишь из каких тканей у него одежда»? – Эго ликовало.

«Ну, и что? – удивилась я. – Не думаешь ли, что я смогу что-то у него украсть»?

«Может, выменять»? – предположило второе Я.

«Мобильный телефон или ключи от квартиры»? – хихикнула я.

Эго промолчало, а Кузьминична пристально поглядела на меня.

Не заметив моего веселья, мужик ушёл, а хозяйка дома присела на лавку.

– Маня, не завирайся, Маня, – минуя небольшую паузу, мягко проговорила она. – Нету у тебя дитёв, и мужика нету. Не зрю я их! Поелику не пущу я тебя никуда, Маня. Помру я без тебя тута. И Василь Макарыч помрёт. Замуж за Петьку заместо моей Маняши отдам. Зажиточны Кирилловы, купцы оне, изба аж двух величин, скоро в посад переселятся, там терем поставили. И мы за вами подадимся, дабы в крепость не угодить. Потап Тимофеич сулился с богатством подсобить и пред Оболенским слово молвить.

– У меня муж есть! – неожиданно терпение моё лопнуло. – У меня дети есть! У меня родители больные, а свекор со свекровью на самом деле ослепли, не то что вы! А вы бессовестная, опоили меня чем-то и за мой счёт хотите свои планы осуществить!

– Супротив пойдешь, прокляну, – глухо проговорила Петрова и отвернулась. – Всех тваих сродственников прокляну до седьмого колена!

И тут до меня дошло, что Кузьминична – ведьма. Самая настоящая, возможно, ночами и на метле по небу гоняет. Только вылетает не через трубу, труб в далёком прошлом не существует, избы по-чёрному топятся. Я поискала глазами метлу, не нашла, но отсутствие транспортного средства тупиковую ситуацию не изменило. И ещё я подумала о том, что пропала.

«Бабушка говорила, что из двух зол надо выбирать меньшее, – отвернувшись к стене, взяв себя в руки, стала рассуждать я. – Дети одни не останутся, а я со временем что-либо придумаю. Однако, странно, меня, двадцативосьмилетнюю, принимают за юную девушку! Или в наше время люди выглядят моложе своих ровесников, живших в минувшие века? Наверное, так и есть. Стоп! Почему Маланья не навела порчу на Оболенских? И почему не предвидела смерть моей тёзки? Может, блефует»?

«Если бы блефовала, ты бы не лежала здесь, как тюфяк, – пискнуло моё второе Я. – Сделай вид, что пошла навстречу старой карге. Встреться с женихом, наконец»!

– Што кажешь? – обернулась ко мне Маланья.

– Есть хочу, – улыбка получилась кривой, но колдунья обманулась. Наверное, ей очень хотелось обмануться.

– Ой, погоди чуток! – всплеснула руками Кузьминична. – Щей наварила утречком, репу спекла. Подымайся, голубка.

«Не утром, а ночью, – мысленно ахнула я. – Точно ведьма»!