Годы возмездия. Боевыми дорогами от Керчи до Праги - стр. 52

Это было очень ценное мероприятие. Войска стали явственней чувствовать одобрение и благодарность народа. Салюты воодушевляли их, звали на новые подвиги. Возвещая о славных делах армии, они вдохновляли и весь народ на самоотверженный труд во имя победы.

Беседа закончилась, я собрал документы, и все вышли на улицу. Машины стояли тут же, и мы поехали на железнодорожную станцию Мелехово. Поезд, на котором приехал Верховный Главнокомандующий, состоял из нескольких товарных вагонов и платформ и одного салон-вагона, камуфлированного под основной состав. Я был приглашен на обед в салон-вагон. За обедом велась оживленная беседа. Наряду с обсуждением вопросов, связанных с Духовщинско-Смоленской операцией, Сталин дал высокую оценку действиям войск Сталинградского и Юго-Восточного фронтов в ходе битвы на Волге, подчеркнув, что армии, входившие в эти фронты, отличились не только в обороне, но и в контрнаступлении. За обеденным столом прозвучала примерно та оценка битвы под Сталинградом, которая была дана Верховным Главнокомандующим, когда он назвал Сталинград закатом немецко-фашистской армии.

Прощаясь, И.В. Сталин разрешил сообщить войскам о посещении им фронта.

В тот же день весь руководящий генеральский состав узнал, что Верховный Главнокомандующий был на нашем фронте. Я рассказал о задачах, поставленных перед нами, и о том, что предстоят напряженные бои. Известие о посещении фронта Верховным Главнокомандующим сыграло большую положительную роль в подъеме морального состояния войск.

Теперь предстояло окончательно откорректировать план Духовщинско-Смоленской операции. Имея в виду изменение в плотности огня, следовало несколько уменьшить запланированный для прорыва участок, а часть стволов привлечь со второстепенных участков и за счет этого создать необходимую плотность артиллерии, доведя ее до 170 стволов на 1 км фронта.

8 августа с группой офицеров штаба фронта я снова приехал на командный пункт 39-й армии и весь день работал над планом операции 39-й армии, пришлось его значительно поправить. На следующий день мы были в 43-й армии, здесь я также подробно рассмотрел план и утвердил его.

Во второй половине дня мы приехали в 91-ю гвардейскую стрелковую дивизию генерал-майора М.И. Озимина[18], где провели инструктивное совещание с офицерским составом от командира роты и выше. Цель этого совещания состояла в том, чтобы на боевых примерах разобрать и проработать тактику наступления пехоты во взаимодействии с танками и артиллерией. Особенный упор делался на необходимость того, чтобы пехота не отставала от танков и от огневого вала артиллерии и чтобы артиллерия сопровождения двигалась с пехотой, не отставала от нее. В ходе совещания было приведено много ярких примеров из практики войск в битве на Волге.

В этот же день мы побывали в 277-м стрелковом полку этой дивизии. Чувствовалось, что в этой части, как и в других, была проведена большая политическая работа.

Поздним вечером по возвращении на командный пункт 39-й армии я заслушал доклад начальника разведывательного отдела о проведенной разведке согласно отданному мною ранее приказанию. Целью этого и подобных мероприятий, помимо получения необходимых данных о противнике, является стремление «приучить» врага к нашей активности, дабы замаскировать приготовления к наступлению. Успешные действия разведчиков дали дополнительные сведения о характере оборонительных сооружений и вражеской группировке.