Годы возмездия. Боевыми дорогами от Керчи до Праги - стр. 113
Ставка приняла в этом случае не лучшее решение, так как ограничение района фронта лишало нас коммуникаций и баз снабжения. Командование фронтом стремилось овладеть Невелем с расчетом дать войскам для дальнейшего наступления надежный тыл, способный быстро снабжать их всем необходимым для боя. Получилось, к сожалению, совсем по-другому.
Никто из Ставки Верховного Главнокомандования не посоветовался с командованием фронта насчет таких больших организационных изменений. Как я уже сказал, правое крыло войск Калининского фронта отрезалось, на его базе с привлечением новых войск создавался 2-й Прибалтийский фронт, а наш Калининский переименовывался в 1-й Прибалтийский фронт. Я как командующий пребывал в полном неведении до получения соответствующей директивы. Раньше сам Сталин и начальник Генерального штаба по нескольку раз обговаривали со мной организационные вопросы, теперь же этого не было. Полное игнорирование. Я сразу понял, что Сталин снова недоволен мной, но в чем причина? Чуть позже мне стала известна подоплека сталинского недовольства.
В октябре 1943 года на одном из заседаний ГКО еще до обсуждения делового вопроса Л.П. Берия раскрыл перед Сталиным очередной номер журнал «Славяне». Указав на помещенную в нем мою статью и фотографию, цинично заметил, обращаясь к Сталину, что вот он, мол, полководец, который разбил немцев под Сталинградом, а что сделал Верховный Главнокомандующий? – Ничего.
Сталин взял журнал, просмотрел статью и, не сказав ни слова, резко откинул в сторону.
Уважаемый читатель, для того чтобы понять суть происшедшего, расскажу предысторию написания этой статьи.
Всем известно, что Сталинградская битва в тот период находилась в центре внимания не только нашего народа, но и всей мировой общественности.
В Центральном Комитете партии было принято решение написать хорошую статью о Сталинградской битве и с этой целью ко мне на фронт прислали редактора всеславянского журнала «Славяне» товарища Константинова. Вначале я наотрез отказался, сославшись на то, что я, как командующий фронтом, не могу выступать с подобными статьями без разрешения Верховного Главнокомандования и ЦК. Константинов успокоил меня, сказав, что, во-первых, он приехал по поручению ЦК и, во-вторых, материал будет предварительно показан секретарям ЦК и Сталину. Редактор обещал не подвести меня.
Поразмыслив, я взялся за статью, ведь человек, думаю, специально приехал по заданию ЦК, к тому же черновик покажут и Сталину, и секретарям. Опасаться нечего.
Дней через 15–20 мне позвонил Константинов и сказал, что материал показали кому нужно, статья всем очень понравилась, одобрена и будет помещена в журнале. Я окончательно успокоился.
Несмотря на все согласования и патриотическое содержание статьи (статью я даю в Приложении), меня буквально разгромили за нее. Первым отреагировал Берия:
– Что это ты пишешь статьи, портреты свои публикуешь? Подумаешь, какой герой Сталинграда!
Я ответил, что никакого героя из себя не делаю, а статью заказал ЦК, поэтому прошу по этому вопросу разговаривать с ЦК.
– Какой ЦК, какой ЦК?! Ты пишешь. – И бросил трубку.
Чтобы показать, как нелегко для нас развивались события после освобождения Невеля, и вместе с тем осветить вопрос о героическом участии 16-й литовской дивизии в составе Калининского (1-го Прибалтийского) фронта в боях против гитлеровских захватчиков, я приведу сведения об этом, переданные мне генералом В.А. Карвялисом. После того как 7 октября наши войска освободили Невель, перерезали шоссе и железную дорогу южнее Невеля, идущую на Городок, Витебск, 16-я литовская стрелковая дивизия несколькими переходами к 10 часам 8 октября сосредоточилась в районе Усово, Остров (20 км юго-восточнее Невеля).