Год некроманта. Книга 1. Ворон и ветвь - стр. 57

– Зачем вы ему позволили? – доносится от стены. – Почему не остановили?

Я поворачиваю голову и смотрю на священника. Поймав мой взгляд, он замолкает. Паладин на раме кашляет, хрипит и отплевывается.

– Итак, вернемся к Щиту Атейне, – говорю я. – Вы можете мне не верить, но это факт. Щит заказал архиепископ. Вас поймали на его землях.

– Почему мы? Жертвой должен быть священник?

Песок в часах бесшумно и неумолимо сыпется из верхней колбы в нижнюю, где уже вырос крошечный холмик.

– Нет, не обязательно, – совершенно честно отвечаю я. – Один из ингредиентов – сердце человека, преданного Свету. Но люди понимают эту преданность по-разному. Жертва должна искренне верить, что служит добру – так, как его видит. Если бы я нашел темного мага, считающего, что действует на благо людей, он бы тоже подошел. Беда в том, что темные маги обманывают себя гораздо реже.

– Одно сердце?

Паладин очнулся. Вот и замечательно.

– Одно, – подтверждаю я. – Так что у кого-то из вас есть возможность еще пожить.

Паладин насмешливо фыркает. Рыжик, закончивший с уборкой, тенью скользит к моему креслу, садится и замирает.

– Напрасно не веришь, церковник. Мне действительно нужно всего одно сердце, обращенное к Свету. Не могу сказать, что отпущу второго, но возможны разные варианты.

– И кого из нас ты убьешь?

А это уже книжник. Я все так же лениво пожимаю плечами.

– Сами решайте. Сейчас вас отвяжут и дадут по ножу. Впрочем, нет. Нож получишь ты, – я киваю ученому. – А паладину оставим одну руку привязанной. Это немного уравняет шансы.

– А если мы не будем драться? – с нехорошим блеском в глазах интересуется паладин. – Если попробуем вместо драки прикончить одну нечестивую мразь? Только не говори, что ты об этом не подумал.

Я улыбаюсь ему.

– Он наверняка что-то придумал, Дорин, – подает голос книжник.

Значит, Дорин? Запомню.

– Попробуй, – ласково говорю паладину. – Но учти, что ты сам это выбрал.

– Не сходится, – доносится от стены. – Я тебе не верю, колдун. Ты сказал, что тебе нужно сердце служителя Света. Как может служить Свету тот, кто поднимет руку на своего товарища, брата в Господе?

– А как же мне отделить истинно светлого от того, кто только притворяется? – почти мурлычу я в ответ. – В этом-то и дело… Тот, кто позволит себя убить, лишь бы не убить самому – сохранит в себе свет. А тот, кто согрешит убийством – обратится к тьме. Разве не ясно?

– А если мы не станем? – настаивает книжник. – Не оскверним себя в угоду твоим планам?

– Выберу жребием, – скучающим тоном сообщаю я. – А второй сдохнет. Или Рыжику отдам. Но советую хорошенько подумать. Если вам так уж не хочется играть в мою игру – обойдемся и без нее. В конце концов, я могу просто убить обоих, с кем-то повезет. Поэтому и заказывал двоих, кстати.

Они молчат. И я молчу тоже. Рыжик вообще еле дышит, медленно придвигаясь, пока снова не прилипает к моему колену щекой.

– Я тебе не верю, – наконец тихо говорит книжник. Паладин молчит, губы у него сжаты так, что белеют даже на фоне бледного лица.

– Дело ваше. Но я не настолько человек, чтобы врать, – снова повторяю я, улыбаясь. – Могу дать любую клятву, что мне нужно сердце только одного из вас. Видите ли, сложность изготовления Щита в том, что его создатель должен ни разу в жизни не солгать. А таких даже среди фейри немного. Потому и Щитов за всю историю было создано не больше дюжины.