Год Крысы. Путница - стр. 60

– А печку растопить можно? – Жар потрогал ее бок – едва теплый, вещи на такой до утра не высохнут.

Хозяин начал было объяснять, что дров мало, в доме и так душно, но глянул на Алька, осекся и уныло махнул рукой. Не то сжалился, не то подумал, что пусть лучше дрова горят, чем изба.

– И молока бы горячего, – неожиданно сказал саврянин, изрядно озадачив спутников – Альк и молоко сочетались примерно как волк и кочан капусты. – С медом и маслом.

Мужичок обреченно кивнул, взял с полки кувшин и полез в подпол.

– Просил бы уж варенухи, – чихнул Жар, возившийся в устье печи. Оттуда шел едкий вонючий дым, но потрескивания пламени пока не слышалось.

– Чудо, если у него хотя бы мед найдется… – Саврянин тяжело опустился на лавку, сложил руки на столе и уткнулся в них лбом.

Но нашелся и мед, и ярко-желтый кусок масла в плошке, и даже несколько луковиц от хозяйских щедрот. Сгрузив все на стол, мужичок вопросительно поглядел на Жара, и тот высыпал рядом содержимое кошеля – один мелкий сребр и куча медек.

– Хватит?

Повеселевший хозяин кивнул, сгреб монеты и ушел в комнату, задернув отгораживающую ее занавеску. Собачонка осталась, с надеждой принюхиваясь из-под лавки.

– Ты в порядке? – Жар ткнул Алька пальцем в выпирающий позвонок.

– Спать хочу, – проворчал саврянин, не поднимая головы. – Ты с печью разобрался?

– Да, горит.

– Запихни туда кувшин.

– Рыска уже ставит. – Вор сел рядом, ковырнул масло пальцем и сунул его в рот. – Ум-м-м, сладенькое!

Повторно снять пробу Жар не успел – Альк выбросил руку вперед и пришлепнул его ладонь на полпути к плошке.

– Ты тут не один.

– И что? Я за него заплатил, могу хоть все съесть! – запротестовал вор, пытаясь добраться до масла второй рукой, но та тоже угодила в плен.

– А откуда у тебя деньги? – спохватилась Рыска. Она прекрасно помнила, что стража не только прощупала каждую складку на одежде, но и башмаки перетряхнула.

– Да так, – рассеянно отозвался Жар. – Завалялись. Слушай, может, и картошку в печь поставить? Пусть погреется.

– Где завалялись?!

Альк снова подобрал руки под голову, повернул лицо к спутникам и злорадно сообщил:

– В чьем-то кармане по пути из города.

– Жар!!! Ты что, успел кого-то обокрасть?!

– Тихо ты! – цыкнул на нее вор, боязливо оглядываясь на занавеску. – Ну взял немножко… – (Грех было не взять, эти простофили на площади совсем за кошелями не следили!) – Потом верну, честное слово!

– Ты уже гитару вернул!

– Гитару я просто не успел. А теперь ее снова сперли, так что извините.

– Может, на ней лежит проклятие? – вкрадчиво предположил Альк, чей сарказм отогревался вместе с телом. – И коров сперли как раз из-за того, что на седле висела гитара?

Рыска с отчаянием подумала, что проклятие лежит на ней самой. Угораздило же связаться с этой парочкой!

– Я на ворованные деньги есть не буду! – Девушка решительно отодвинула плошку. Сильного впечатления это не произвело, потому что в масле уже зияла проколупанная Жаром дыра.

– Спать тоже? – уточнил Альк.

Рыска замялась. Дождик еще не закончился и, похоже, до утра не собирался. Мелкий-мелкий, а земля успела промокнуть даже под деревьями.

– И не стыдно тебе ему потакать?!

– Нет, – равнодушно ответил саврянин. – Я устал, замерз и проголодался. Пусть ворюга сам с Хольгой за грехи рассчитывается.

– Но если мы закроем на это глаза сейчас, то он и дальше будет воровать!