Год Крысы - стр. 17

Свободного времени у меня имелось предостаточно, и стоило его занять чем-нибудь полезным, что могло бы начать приносить деньги в семью. В телефоне был десяток номеров из прошлого: ныне знаменитые художники, а раньше – малолетние задрочи, актеры сериалов, что крутят по Первому и НТВ, авангардные сценаристы, извращенцы, торгаши и барыги. Утекло много времени, но вскоре у каждого в телефоне должно было всплыть оповещение:

Привет! Слуш, мне сейчас деньга лишней не будет. Если нужно что записать, свести, отзвукачить или отмастерить – черкани мне. Или если друзьям понадобится.

Я не ждал ответа от этих людей. С ними в моей жизни было покончено, к ней возвращаться – себе хуже сделать. Но не собирался же я снова торчать, запивать и все в таком духе? Только деньги. Ради них можно было и немного потерпеть разных певичек, реперов или что там сегодня в моде. Через несколько часов посыпались ответные сообщения в духе:

– Бля, Жека. ты не сдох еще? Какая радость! Спасиб, обрадовал!

– О, улет. я те позже наберу, к?

– охуенно. го с пивком обсудим? есть пара идей.

– ну ты шутник, Евгений)))

Вот этот человек явно был лишним. Видимо, рефлекторно отправил.

– Женек, я сам все делаю, ты же знаешь. Но спасибо за инфу, посоветую.

– Я своим перешлю, мб кому надо.

– Лол. Ты куда пропал?

И так далее и тому подобное. Под ночь посыпались звонки, я стал теряться во времени. В мою студию, над которой раньше все хихикали, мол: «Впустую ты деньги тратишь, Алеев», выстроилась целая очередь из бородатых дядек с акустическими гитарами и типа душевными песнями о душе. Смех, да и только. Но реперы оказались смешнее.

– Мне восемьсот восьмой нужен, – пищала за спиной девка.

– Тебе в микрофон надо говорить громче, а ты шепчешь, – отвечал я. – Я понимаю, что мямлить сейчас круто, но харе – микрофон заводится тупо.

– В этом-то и прикол. Хэтов там цынь-цынь-цынь, – заверещал ее ухожер с дивана. – Чтобы как у 6ix9ine или Моргенштерна. Сейчас, я тут придумал хук.

– Давай мы сначала твою подругу запишем… – не оборачиваясь от компьютера, попросил я.

– Э, девочки, мальчики голые, – завыл парень. – Все вокруг беспонтовые.

Записывать таких – пытка, но недолгая. Как бы они ни «зачитали», что бы ни придумали – из говна конфетку не сделаешь – но, оказывается, в современной музыке «чем хуже, тем лучше». Странное дело! Несколько лет не слежу за этим миром, а там такая дичь творится… Может, стоит начать проявлять любопытство. Меняется все вокруг, один я остаюсь в поле, как камень под мхом прохладным. Ельцин-центр так и не прислал мне ничего: ни сценария, ни записей с репетиции. Видимо, забыли или решили не будить черта в омуте столицы Сибири. И правильно – я бы им все мозги сожрал, а потом в гробу заставил переворачиваться.

Почти не спал. Появились деньги. Купил Лере по пути домой варежки с лисичками, милыми, скрывающими за взглядом зубки. Мы давно – очень давно – вместе не ужинали. Я уже забыл, каково это – уставать – не быть уставшим, измотанным – а именно уставать. Честный труд, максимальная вовлеченность приводит в движение все процессы в организме, и ощущение усталости после – несравненное блаженство. Это не на третьего работать или делать нежелаемое – это воля как она есть. Лера накрыла скромный стол: макароны, курица, бублики, чай, помидоры, огурцы… Можно было к этому добавить водочку, и не день, а праздник! Лера вилкой копалась в еде и не лезло в нее, ведь готовила она не для себя. Не хватало ей былого времени, когда мы жили вдвоем и маленькие деньги не вызывали проблем. У нее был я, а у меня – она. Теперь же это стало как норма, как обыденность, и иной раз стоило обратить внимание, чтобы на душе снова стало тепло.