Гобелен с пастушкой Катей - стр. 13
Немного попривыкнув к новому Валькиному облику, я стала осваиваться, настраиваться на волну Валькиного общения, свыкаться с его анормальным миром, принимать нереальные условия игры, где не было белого и черного, правды и лжи, а была лишь одна истина – что все мы помрем однажды. Все остальное принималось за условности. Реальными были разве что полбутылки портвейна на столе и издевательская ухмылка хозяина дома.
Ну, собственно говоря, именно поэтому я сюда и приехала. К нормальному, положительному человеку с моей просьбой, увы, не подъедешь.
Чтобы не обидеть хозяина, я пригубила мерзкое пойло и без околичностей приступила к делу. Тем более что Валентин сразу догадался, что вовсе не трогательное желание выпить портвейну со старым другом привело меня на берега его озера.
Валентин слушал внимательно, только в середине рассказа деловито осведомился.
– Деньги есть? А то через полчаса закроется.
Затем отбыл на велосипеде времен царя Гороха. Вернулся он поразительно скоро с двумя крынками в авоське, поставил добычу на стол и стал слушать с того же места.
– Я все понял, – резюмировал он, когда я закончила описательную часть. – Кроме одного: на предмет чего понадобился аз грешный – ценного совета или непосредственного участия в поисках?
Не успели растаять звуки его голоса, как я поняла, что одно необдуманное слово – и всё, я в капкане. Валечка, мой милый друг, решил пошутить и поразвлечься, а, может, я попала не в то настроение, тем более что бутылки уже у него на столе. Судя по глумливым ноткам в Валином голосе, он приготовил два варианта отрицательного ответа.
Вариант первый. Я говорю, как намеревалась – сделай, Ваня, то-то и то-то – сто рублей. А друг Валя отвечает весело-превесело; а шла бы ты, матушка, туда-то и туда-то. За каким, скажем, чертом буду я… И деньги твои так и растак. И наш разговор закончен.
Вариант второй: сообразивши про вариант № 1, я взываю, мол, помоги мне Валя, исключительно из гуманности, подскажи женщине бедной, неумной и одинокой, что делать-то. То бишь пришла за мудрым советом и вовсе не намерена совать отшельнику никакие презренные деньги. В этом случае Валентин принимает аристократический вид и цедит сквозь зубы текст вот такого типа….А почему, собственно сударыня, вы думаете, что меня может интересовать данная проблема? Откуда вы взяли, что я человеколюбив, всё это такие, видит Бог, пустяки по сравнению с вечностью. И тоже привет горячий.
Вот и крутись, как хочешь, мелькнуло у меня в голове, всегда ведь, мерзавец, был такой, любил человека озадачить и поставить в тупик. Оставалось действовать по вдохновению, и я залепетала совершенно искренне первое, что попало на язык.
– А я, собственно, и деньги захватила, на ресторан, на то, на сё… Ну, если ты занят, жалко, конечно, телефона у тебя нет, живешь ты далеко…
– При чем тут ресторан?» – мгновенно обозлился Валька. – Ты мне еще ничего не предлагала, а я, между прочим, ни от чего не отказывался.
«Фу, до чего же тяжело с этим типом, но я молодец, сумела сладить,» – вздохнула я про себя, а вслух стала развивать мысль.
Состояла она в том, что я Таиске до конца не поверила. У меня оставались сильные подозрения, что она знает о Верочке больше, чем говорит.
Для выяснения истины мне понадобился Валентин. Таискина древнейшая профессия значительно облегчала общение с нею, поэтому Валентин мог без особого труда завязать знакомство и непринужденную беседу в нужном русле. Затем, не сразу, конечно, но со временем, сумел бы познакомиться с ее окружением, покрутиться, послушать, может, что и мелькнет. Естественно, накладные расходы сверх утвержденной сметы.