Гобелен с пастушкой Катей. Книга 8. Потерянная заря - стр. 33

– Ага, более-менее поняла, – сказала я неискренне, Кирилл Аврорский меня не убедил, хотя очень старался. – Теперь, если мы найдем Ольгу Славич, то надо спросить о судьбе «Потерянной зари». Не загнала ли она камешек по дешевке, так следует понимать?

– Если и загнала, то не скажет, – ответил гость. – Нет никаких доказательств. Но если отыщете этого жениха, то у него можно спросить, или я спрошу конкретно!

– Как у истопника? – поинтересовалась я.

– Истопника мы уговорились оставить, – с досадой напомнил Аврорский. – Хотя мыслите вы в русле… Я бы не возражал побеседовать. Для этого, кстати, и пришел к вам, невзирая на неловкость. Если с этим «женихом» у вас получится, то дайте мне знать. Но ради Бога, не трогайте камень, то есть не упоминайте. Вы ничего не знаете, договорились?

– Понятно, тогда договоримся так, – отчасти согласилась я. – Если жених найдется, то мы спросим о невесте, а вам сообщим координаты. Идет?

– Вполне, – согласился Аврорский охотно. – Но ни слова Ольге.

– Отлично, однако у меня имеется довесок, прямо сейчас, – добавила я. – Сами видите, искать жениха придется сложно, мне не под силу, и время поджимает. Поэтому если вы будете так любезны и сообщите свою информацию, будет очень полезно. Ольга указала базовые сведения, а мы бы поработали с художественным образом. Все, что вы знаете и помните.

– Однако же, – возразил Кирилл Аврорский. – Во-первых, я сильно предубежден, во вторых, конкретно мало что знаю. Ни фамилии, ни имени, ни места жительства, ни предмета обучения.

– Расскажите, что помните, – поманила я, сама не знаю зачем, работала, как полная дурочка на автомате. – Чем нелицеприятнее, тем лучше. Эмоции вызывают четкие воспоминания. А вам зачтется, я буду копать с охотой, если вы меня заинтересуете. На самом деле мне в ближайшее время делать особенно нечего, я стану искать фигуранта, как книжку читать. Примерно, как в «белой женщине» копали тайну зловещего баронета, правда угробили беднягу в процессе, опять же в ризнице, правда, в другой.

– Однако, – повторился Кирилл Аврорский. – Память у вас на детективы – просто оторви да брось! Сами не сочиняете?

– Вот нароем вашего жениха с камнем, то – пожалуй что, – похвасталась я. – Какой дивный материал! Сбежавшая парочка, пропавшая невеста, украденный камень, потерявшийся жених-грабитель и благородные пострадавшие. Не искушайте, право слово!

– Ладно, если вы так мыслите, то Бога ради, – согласился Кирилл Аврорский. – Поработаю у вас Шахерезадой, пока не явится ваш благоверный живописец и не спустит меня с лестницы. То бишь с ризницы. Но предупреждаю, я буду сопротивляться.

– Не возражаю, – ответила я. – Живописец в тех же габаритах, не стесняйтесь.

– Тогда вот вам мемуаразмы, как писали во дни юности в «Литературке», – предпослал гость. – Мемуар номер один, мой день рождения у Ольги на дому. Там он и появился, как черт из коробочки.

Мемуар от Аврорского (дословно)

…Под конец того лета решили отметить мой день рождения у Ольги, на московской квартире. Её предки возились на даче, где теперь музей, они боялись, что дача уплывет. Она была казенная, дедова, ему дали для работы давным-давно, тогда была почти не Москва, коттеджный поселок от Академии наук. Бабка с дедом жили там круглый год до последнего, а семья Ольги – в московской квартире. Но бабка с дедом почти в одночасье померли, с разрывом в полгода, коттедж должен был вернуться в хозяйство, но родители Ольги затеяли организацию музея с тем, чтобы дом остался в семье, как бы в аренде, думали, ничего не выйдет, тем не менее… Ладно, не важно, потом дом приватизировался, как миленький, далее арендовался в музей с хорошими деньгами, опять не важно. Но предки тем летом застряли надолго, приводили в порядок, все, что можно, Ольга туда не ездила.