Гобелен с пастушкой Катей. Книга 7. Катя & 2/3 - стр. 52
Нюше Горкиной, ныне Анне Петровне мы обязаны единственным, хотя приблизительным инсайтом по части душевной жизни Ларисы в то время. Правда, следует сделать оговорку. Со временем и течением дальнейших событий отношение бывшей Нюши к Ларисе претерпело радикальное изменение в худшую сторону. Если в юности Нюша едва выносила отдалённую свойственницу, то в зрелые годы доктор наук Анна Петровна Горкина питала по отношению к Ларисе глубокую, неутолимую и, надо отметить, заслуженную неприязнь, едва сглаженную правилами, которые ей пришлось усвоить, живя и работая в научных кругах.
В указанные времена частично по привычке, частично из праздного любопытства Нюша взяла на себя труд подумать, что делается с Ларой. Нюша сложила разрозненные наблюдения с обрывками бесед, привела знания в систему, затем сделала почти научный вывод, но ни с кем делиться не стала. Здраво полагая, что это отнюдь не её дело и к пользе не послужит. Теперь – пожалуйста, если можно помочь и вывести объяснения в должное русло. По мнению умной, но не сентиментальной Нюши Лариса возымела идею довести свой внешний облик до совершенства, но самое главное, девушка желала избавиться от дефекта внешности, а именно неразвитой груди, вплоть до оперативного вмешательства.
Комплексная идея и вытекающее поведение диктовались сознанием, что неудача с расстройством свадьбы сестры произошла оттого, что Лариса не смогла ослепить жениха своей красотой, имея видимый недостаток сложения. На будущее Лариса положила привести себя в неотразимый вид, после чего завоевания сердец станут происходить автоматически, без усилий с её стороны.
Однако на время, потребное для преображения, Лариса решила как бы заморозить себя и не тратить усилий на обычную жизнь, поскольку полагала это неэффективным. Жить и покорять девушка хотела только во всеоружии красоты, а прежде того не хотела распыляться. Сказки типа «Золушки» или «Гадкого утёнка» тоже сыграли роковую роль. Нюша с большим удивлением узнала, что Лара, выросшая в доме с обширной библиотекой, манкировала этим способом приобретения знаний, довольствовалась детским чтением и поэзией последнего разбора. Конкретно писала в тетрадку стихи-песни, передаваемые из уст в уста девицами с невзыскательными вкусами. Вроде того…
«Я сидела и мечтала у раскрытого окна, чернобровая в лохмотьях ко мне цыганка подошла» и сказала что «у тебя на сердце камень, знаю любишь одного», однако напрасно, потому что «он любит девушек богатых, он любит карты и вино, а ты умрешь с тоски и горя, ему, как видно, всё равно». Далее песня-плач переходила от первого лица к третьему, сообщала, что «ровно через три недели красотка эта умерла, цыганка правду говорила, цыганка верная была». Это произведение анонимного гения или другое, что неважно, содержало следующие судьбоносные строфы: «Горят там свечи роковые, гроб чёрным бархатом обшит, рыдают все её родные, а в том гробу она лежит. А перед гробом на коленях стоит красавец молодой, он плачет горькими слезами – ах, что наделал я с тобой!»
По ознакомлении с тетрадкой, содержащей избранные перлы жестокой романтики, Нюша глубже вникла в настроения Лары и убедилась, что «роковые свечи» и «чёрный бархат» сыграли весомую роль в поступках девушки. Образ «молодого красавца, стоящего на коленях перед гробом», по всей видимости, завладел воображением Ларисы или по меньшей мере направил мысли в сторону вульгарного декаданса с дешёвыми атрибутами. Лариса, как могла, претворяла в жизнь пошлую мелодраму, однако результат оказался иным, и девица удалилась в доступный по временам монастырь, чтобы там каяться, страдать и оплакивать неудачу.