Гобелен с пастушкой Катей. Книга 7. Катя & 2/3 - стр. 23

– То, разумеется, ничего подобного не нашел, – Валентин включился почти автоматически не в свой рассказ, а в поток общих размышлений на тему. – Хотя, помывшись, взял себя за шкирку, потряс и искал вполне разумно, по правилам. Сначала, где можно подумать и вообразить, далее по Эдгару По, в доступных, но маловероятных местах. В середине обыска почти предметно представлял, что смогу оправдать свои действия у Петровича лишь при наличии карточки, причём из рук в руки. Иначе получался полный конец света (Валька выбрал иное выражение), который в результате нас и настиг. Где находимся по самое некуда.

– А именно? – вставила я с долей интереса, поскольку постфактум и конец света лично у меня не вытанцовывались.

– Они все, Петрович первый, дружно решили, что я заначил карточку, – лаконично обозначил Валентин, далее пояснил главную обиду. – Им по фигу, замочил я клиентку или довёл до суицида, им обидно, что цель не оправдала средств и карточки нету, невзирая на труп. Если бы отыскал и отдал, они привязались бы к наследникам, с их согласия открыли чёртов ящик, в банковских договорах такое предусмотрено. Но только с карточкой, без неё – хрен в сумку! И они вообразили, что я отнял или замылил в проекте такой процедуры, через полгода, после ввода в права наследства. Подберусь к родным, тихо проверну дельце и заберу себе спорную вещь. Потом, если стих найдёт, стану с ними торговаться с позиции силы.

Этого момента в рассказе я не поняла, о чём Валентину честно сообщила. После того он вновь потерял нить печальной повести и долго сидел, тупо уставясь в пустое блюдце с окурком, пепельницы незаметно кончились. Наше непонимание на сей раз разрешилось с приходом девочки, она принесла целый кофейник, которого никто не заказывал, и нарядную жестяную банку из под чая. Надо думать, персонал отчаялся угодить неприятным клиентам и выделил услуги крупными ёмкостями, чтобы не сновать туда-сюда и не мешать приватным беседам.

– Поэтому категорически запретили мне заниматься этим делом, просто на пушечный выстрел, – Валька очнулся и продолжил с полуслова, зажевав хороший кусок рассказа вместе с моим вопросом. – Тебя, надо думать, предупредили? Чтобы не смела. Потому что известно, если ты взялась искать, то, возможно, найдешь то, что им надо. Вместе с тем, чего не надо совсем, планида у тебя такая. Кому станешь отдавать – спрашивать у Петровичей не будешь, это они учли. Тогда он наступит опять, этот самый конец света. Они согласны плюнуть и карточку потерять, чтобы никому не досталась. Сероухов пускай посидит или они его конфискуют, чем допустить, чтобы им в курятник залезла такая непредусмотренная лиса. Глупая, как последняя курица, но с нечеловеческим везением.

– Я почти доехала, – сообщила я, не обращая внимания на сомнительные зоологические комплименты. – Тебе желательно, чтобы я поискала карточку и отдала тебе, а ты Петровичам, чтобы они не думали…

– Мне плевать, что они думают, – с горечью отозвался Валька. – Они от меня и «Аргуса» камня на камне не оставят, если подлая картинка не окажется на столе в течение двух недель. Потому что если её не будет, считается, что у меня. А убил я Лару хитрым способом либо она дошла до суицида моими стараниями – им по фигу. Но точно сметут с лица земли, как пошедшего против благодетелей. Доказать, что я влез в машину, искал, но не брал, не представляется возможным. Разве что божий суд, это если бросить меня в колодец и посмотреть, не выплывли. Тогда точно виновен, а если утону, то нет. Если бы не вскрывал машину, то ноль претензий, отделался бы выговором за разгильдяйство. Вот такова выходит ситуация на данный момент астрономического времени.